Проповеди

Что совершилось ныне над Господом и Спасителем нашим во храме Иерусалимском, подобное тому совершено было, братие мои, некогда и над каждым из нас. И мы, подобно Ему, были принесены во храм, поставлены пред Господом; воцерковлены и посвящены Ему на вечное служение. Все это сделано над нами в том возрасте, когда у нас, яко младенцев, не было еще понятия о самих себе, и потому мы не знали, что с нами происходит. Но Святая Церковь не могла ни сама заниматься, ни занимать нас обрядами праздными; совершенное над нами имело важный смысл; вместе с принесением нас во храм и воцерковлением, мы прияли многие права и обетования; равно как вместе с тем возлегли на нас важные и священные обязанности. Не исполняя последних, мы лишимся первых, и не только лишимся, но и будем судимы, яко напрасно являвшиеся пред лице Божие и вотще приявшие благодать Духа. Потому с пришествием в возраст нам должно как можно чаще возобновлять в памяти нашей то, что совершено над нами Церковию в младенчестве, вникать в дух и силу совершенного, дабы, сообразуясь с ним в своем поведении и нравах, действительно соделаться тем, чем быть обещали, и приять то, что нам за сие предоставлено. Настоящий день, яко день принесения во Храм Господа нашего, по образу коего совершено было и принесение нас во храм, есть потому самый приличный для подобных воспоминаний и размышлений. Итак, пренесемся, братие мои, мыслию к нашему младенчеству и посмотрим, что происходило с нами в четыредесятый день бытия нашего.

Что это за жена, которая с младенцем у груди трепещущею стопою подходит к порогу церковному, видимо, спешит для какого-то святого дела в церковь, но, подошед к дверям церковным, останавливается и, как бы воспященная какою силою невидимою, не смеет идти далее? Что это за жена и кто этот младенец? Это твоя мать, возлюбленный слушатель! А ее младенец – ты сам! Настал четыредесятый день по твоем рождении, – и вот по закону Святой Церкви мать несет тебя во храм для воцерковления. Зачем же медлит она у порога церковного и не входит во храм? – Кто остановил ее? Этот же самый закон Церкви, воспрещающий жене родившей, до четыредесяти дней по рождении, входить в дом Божий. Для чего это запрещение? Да разумеем, что все мы зачинаемся во грехах и рождаемся в беззакониях, и чрез это самое становимся недостойными того, чтобы явиться лицу Божию, яко неприступному для грешников Святостию Своею.

Но не будем смущаться: нас недолго заставят стоять вне храма, потому что, благодаря любви Божественной, у всех нас есть Заступник и Ходатай всемощный. Покрытые Его заслугами, очищенные Его благодатию, украшенные Его Именем, мы, несмотря на прирожденную порчу и несовершенство наше, будем приняты в дом Божий, представлены самому лицу Цареву, приобщены даже к лику друзей и присных Его.

В самом деле, является служитель алтаря, приемлет на свои руки, подобно Симеону, младенца, то есть, нас с тобою, возлюбленный слушатель, подъемлет его пред вратами церкви горе, образует из него на воздухе крест и восклицает: «Воцерковляется раб Божий, во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!» Когда вслед за сим двери храма, как бы уступив крестному знамению, разверзаются, священнослужитель входит с младенцем, вещая от лица его словами святого Давида: «Вниду в дом Твой, поклонюся ко храму святому Твоему!»

Дошед до середины храма, он останавливается, паки подъемлет младенца горе и, образуя им крест, возглашает: «Воцерковляется раб Божий, во Имя Отца и Сына и Святаго Духа», и вслед за тем присовокупляет: «Посреде Церкви воспою Тя!»

Подходит потом к царским вратам алтаря, снова подъемлет отроча во образ креста и в третий раз вещает: «Воцерковляется раб Божий, во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!»

Таким образом, рожденное уже посвящено Богу, уже введено в дом Царев. Сим могло бы окончиться священнодействие. Но христианину, яко сонаследнику Христа, предоставлены большие права: ему, как царскому священию дано входить во внутреннейшия завесы (Евр. 10: 19); – и вот священнослужитель, по тому же уставу Церкви, несет младенца – сквозь южные двери – в самое святилище, обходит с ним вокруг престола и, исходя из алтаря противоположным путем, то есть дверьми северными, полагает его на земле пред вратами царскими, откуда мать уже сама должна восприять его, как бы от лица Господня.

Что может быть знаменательнее и вместе трогательнее сих священнодействий! Это троекратное образование креста из младенца, это внесение его во святилище и обхождение с ним вокруг престола, это положение его на земле пред вратами царскими и приятие его отсюда самою матерью: сколько здесь уроков и для приносимого, и для приносящей, и для детей, и для самих родителей!

Крест! Им видимо означается, что если мы имеем теперь доступ и в земный храм, и в Небесный Эдем, то страданиями за нас на Кресте Сына Божия, коими отверст для всех нас Рай, заключенный для всех же преступлением нашего прародителя и собственными грехами.

Внесение младенца во святилище не материю или отцом, а иереем показывает, что силы природы достаточны только для дарования ему одной жизни естественной, но не довлеют для введения его в жизнь духовную и благодатную; а обхождением вокруг престола видимо указуется на высокое предназначение христианина – откровенным лицем созерцать Славу Божию, быть причастником еще на земле тайн Жизни Вечной, уготовлять себя в блаженное сожитие с Архангелами и Ангелами, окружающими Престол Божий, – в место селения Самой Славы Божией. В частности, обхождением вокруг престола, напоминающим собою чин Посвящения и Бракосочетания, младенец как бы посвящается во иереи Богу, а душа его уневещивается Духу Святому. Наконец, положение младенца на землю пред дверями царскими дает разуметь, что, несмотря на множество прав духовных, ему теперь усвоенных, он, яко христианин, должен всю жизнь пребывать в смирении духа и сердца, вменять себя яко ничто же пред Господом; взирать на себя, яко на жертву, которая единожды и навсегда́ посвящена Господу, да отныне не к тому себе живет и не к тому себе умирает, но умершему и воскресшему для него Спасителю.

А мать, подъемлющая от царских врат плод чрева своего, должна памятовать, что отселе он ей паки поручается Самим Господом, да болезнует о нем прочее духом, как прежде болела телом, дóндеже вообразится в нем Христос.

Как, наконец, выразительно самое название сего священнодействия! Воцерковляется раб Божий! То есть, вводится в Церковь, вставляется как часть в свое великое и святое целое, вместе с тем сам делается церковию, живым храмом Бога Живаго. Мать принесла его как плод природы; приемлет назад как дар благодати.

Помни же, принесенный и взятый, чем ты принесен и каковым взят! Помни, где ты был, кому и для чего представлен! Помни, какое знамение отверзло тебе врата Дома Божия. Помни престол, вокруг коего тебя носили и который тебе предназначен, и землю, на коей был положен, и в которую пойдешь. Помни, что ты опять и также чуждыми руками будешь принесен некогда в церковь со крестом в руках. О, если бы ты тогда мог усвоить себе слова праведнаго Симеона: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром, яко видеста очи мои спасение Твое!» Но они усвоятся тебе, и ты почиешь с миром до дня всеобщего воскресения, если в продолжение своей жизни не будешь забывать своего воцерковления. Аминь.

(Из «Журнала Московской Патриархии», 1967, №2).