Готово ли сердце?

Легендарный летчик Алексей Маресьев с раздробленными ступнями восемнадцать суток ползком пробирался к людям через леса и болота. Позже он летал без ног, и тем самым вдохновил целое поколение. Его упорство в желании жить повторили летчики Су-34 ВКС РФ. Они смогли уцелеть вопреки всему: после крушения самолета, в украинском окружении, несмотря на сломанный позвоночник одного из них.

«У меня в позвоночнике спицы, у него в руке. Сначала он звенит, затем я, — шутит Дмитрий Коптилов, штурман эскадрильи. — Это наша первая большая встреча. До этого всё по госпиталям».

Это майор «Николаич» и старлей «Петруха». В сентябре их самолет Су-34 ВКС РФ сбили украинские войска. Сразу после попадания отказало управление: бомбардировщик начал падать, но экипажу удалось катапультироваться. А затем — выжить в украинском окружении и добраться к «своим».

В тот день был очередной вылет на задание. Команда выполнила все задачи, но только вернуться обратно самолету уже не удалось. «Неожиданный удар — и сразу же вращение самолета вокруг продольной оси, — вспоминает летчик Петр Каштанов. — На принятие решения — три-четыре секунды. Затем — катапультирование с большой перегрузкой. Пока спускались на парашюте, понял, что правая рука не работает».

Штурману Дмитрию Коптилову повезло еще меньше: он был без сознания и, как оказалось, с компрессионным переломом позвоночника. Встать мужчина не мог.

«Первое, что он сказал, придя в сознание: “Оставляй меня здесь и спасайся сам”. На что я ответил ему без раздумья: “Николаич, мы выберемся отсюда вдвоем”. У меня одна рука была рабочая, ей и пришлось все делать», — вспоминает Каштанов.

«Если бы он принял решение оставить меня, я бы ему был благодарен, — рассказывает Коптилов. — Ведь одному подвижному проще выбраться из окружения. Что бы я тогда сделал? Попытался где-то укрыться. И мысли не было, чтобы сдаваться. Крайний момент — принять бой».

Командир оттащил штурмана в ближайшие заросли, дальше пошли через болото. «Искупались в некупальный сезон», — шутит Дмитрий Коптилов.

Страха, говорят военные, не было. Только рациональный вопрос: как лучше укрыться. Им удалось вколоть себе обезболивающее, и в этот момент военные заметили украинцев. ВСУ прочесывали местность в поисках экипажа сбитого самолета.

«Кричали: “Сдавайтесь! Мы вам сохраним жизнь”. Но на тот момент мы приняли решение, что в плен сдаваться не будем», — рассказывает Каштанов.

Одна граната на двоих. Подорваться, но не сдаться. Как вспоминают: решение приняли тут же, посмотрев в глаза друг друга. У каждого — только по одной работающей руке.

«Штурман левой держал гранту, я — выдернул кольцо. Оставалось только разжать руку. И времени на жизнь — 3 секунды, — вспоминает Каштанов. — Всушник прошел мимо нас где-то в метрах семи-десяти. Двинулся обратно. И тут начался артиллерийский удар. Это их отпугнуло. Они начали искать нас в другом месте».

Кольцо вставили обратно — и решили побороться за жизнь. Пять часов в болоте, под непрекращающимся разрывами и артиллерийскими залпами. «Свистели пули, рвались снаряды, нас засыпало землей, осколками, но мы лежали и молились, — рассказывает Петр Каштанов. — Жизнь свою вспоминал — что я не успел сделать, что бы еще мог сделать в этой жизни. Ну и переживал за близких. Как они перенесут эту ситуацию».

Дождавшись темноты, военные начали движение. Подальше от линии фронта. Мелкими перебежками, под канонады. Идти приходилось с постоянными остановками — перелом позвоночника штурмана давал о себе знать. За тринадцать часов летчики прошли около тридцати километров. Помогли адреналин, обезболивающее и поддержка друг друга. Хотя, как вспоминают летчики, казалось, идти больше нет сил.

«Я подбадривал Дмитрия Николаевича тем, что его ждет семья, дети. Я понимал, что ему тяжело, у него поврежден позвоночник, но я старался его мотивировать, что нужно идти, нас ждут, мы выберемся», — вспоминает Петр.

«Где-то выручил пруд: там набрали воды. А помог только один навык — желание жить. Сколько ни читай в книгах, сколько ни изучай науку выживания — а каждая ситуация разная. Ну и мотивация: дома ждут, сдаваться ни в коем случае нельзя», — говорит Дмитрий.

К утру следующего дня удалось добраться до деревни. Лётчик отправился на разведку, штурман укрылся в кустах: обезболивающее перестало действовать. Когда увидел бронемашину с символикой Z, сомнений не осталось: в деревне свои.

«Мы подошли к ближайшему дому, заметили, что там дедушка. Я спросил: “Отец, есть ли русские войска?” Он: “Да, конечно, есть. Сейчас я вас к ним отведу”. Нас встретил командир батальона артиллерийского расчета. Они знали, что произошла нештатная ситуация: самолет сбит. Но то, что мы выжили, их очень удивило», — вспоминает Каштанов.

Затем удалось связаться с командованием: командир доложил, что поставленная задача выполнена, весь экипаж жив. После — эвакуация на медицинском вертолете, госпиталь, лечение. За проявленное мужество Петр Каштанов получил звание Героя Российской Федерации. Впрочем, сам мужчина не считает, что сделал что-то особенное.

«Это моя работа. Каждый из летчиков поступил бы ровно так же. Я не считаю себя героем, но страна по достоинству оценила мой поступок. Присвоено звание Героя Российской Федерации. Я с честью и достоинством буду его нести», — говорит летчик.

О возвращении в зону Специальной военной операции мужчины отвечают однозначно: вернемся, когда здоровье позволит. «Люди за нас, они ждут, когда все это закончится». — говорит Петр Каштанов.

vk.com/feed?w=wall-69628799_1986578