Алексей Ильич Осипов

Вопрос: «Смирение и человекоугодие – как найти границу?»

Отвечает профессор Московской Духовной Академии Алексей Ильич Осипов:

– Вопрос этот проистекает из того, что мы не понимаем, что такое – смирение. Мы видим внешние формы смирения, но не понимаем его сути и часто не отличаем смирение от «смиренничания». У аввы Дорофея, замечательного подвижника, есть такая запись: «Однажды я был поражен молодым монахом, которого отчаянно ругали его собратья, а он, что называется – и бровью не повел. Обычно, в такой ситуации человек хоть что-нибудь, но ответил бы. Я был поражен тем, что такой молодой человек – и достиг такого потрясающего смирения. Я подошел к нему и спросил: «Как ты достиг этого?» А монах и ответил: «Чтобы я этой скотине еще и отвечал что-то?» И я понял, с чем я соприкоснулся».

Так что же такое смирение? Я принял решение: не грешить. Но вот меня кто-то толкнул или обманул, и я ему: «Ах, ты, такой-сякой!» Сел за стол – и объелся. Я же принял решение – не грешить! И тут я начинаю видеть, насколько я не могу справиться с самыми элементарными вещами. Я же решил? Решил. Ну, давай! В чем же дело? Но тут же согрешаю. И так на каждом шагу…

Есть высказывание одного великого подвижника: «Понуждение себя к тщательному исполнению Евангелия открывает человеку его полную немощность». Пока я не принимал решения – я думал, что я хорош. Я могу! Просто я не хочу. А захочу – я буду святым в мгновение ока! Смирение – это реальное видение реального состояния того, что находится в моей душе и того, что я могу на самом деле сделать. Не мечтательно, а на самом деле! Вот это понуждение себя и эта решимость жить по заповедям показывает мне – кто я есть и создает атмосферу души, в которой я понимаю, кто я – на самом деле. Вот это и есть смирение.

Причем, это замечательное качество закрывает мне рот, чтобы мне не осуждать других людей. Когда я вижу, что ни с чем не могу справиться, то как я могу осуждать другого? Разве в больнице больные осуждают друг друга? У меня рука болит, а у этого негодяя – нога! У меня – печенка, а у него – селезенка! Разве такое бывает?

Так вот, оказывается: когда человек встает на путь христианской жизни и желает действительно жить по-христиански, он очень скоро приходит к пониманию того, кто он – на самом деле. Почему смирение так ценится? Потому что я начинаю понимать, что я не просто не могу, но что если Бог мне не поможет, если Бог меня не спасет – я не знаю, что со мной будет. Я приобретаю величайшее состояние веры во Христа, Который есть – Спаситель! Вот когда начинается христианство в человеке, а не тогда, когда его крестили двух дней от роду! Христианство начинается тогда, когда я убедился в том, что мне нужен Спаситель! Вот что такое – смирение.

А человекоугодие – когда я знаю, что я – хороший, но он, дрянь такая – начальник… Ну, уж ладно, похожу перед ним немножечко на цыпочках… Человекоугодие – это лукавство и лицемерие, а не смирение.