О Церкви: честный разговор

"Разве архипастыри, наместники Христа на земле, похожи на Его апостолов? Куда девали они великую заповедь Христа: «Кто хочет быть первым, будь всем слугою»?

Чем отличается наш архипастырь от военного генерала? Разве грудь его не так же осыпана орденами и звёздами? Разве служат они своей пастве, разве умоют они ноги своих учеников не в Церкви, где это мёртвый обряд, а в жизни, где это должно быть живой правдой!

Что общего между тем, как апостолы шли на проповедь, и парадными выездами, на четвёрке лошадей, разодетого современного «наместника Христа»?

О, если бы навстречу архиерейской карете шёл апостол Христов! Разве резиновые шины наместника не окатили его с ног до головы грязью!

Но, погасив в себе дух Христов, архипастыри сделали всё, чтобы погасить его и в пастырях, и в Церкви. Малейший свободный христианский порыв преследуется ими, как преступленье, и всякая вспышка духа душится их мёртвыми руками. Они сделали всё, что в их власти, чтобы превратить пастырей в безмолвных рабов, мёртвую машину для исполнения мёртвых обрядов.

И труд их воистину увенчался полным успехом.

Можно ли узнать в современном «приходе» христианскую общину первых веков!

Чужие, ненужные друг другу люди собираются в разукрашенной церкви, где безжизненно повторяются слова и молитвы, которые некогда были созданы религиозным вдохновением верующих. На одном клиросе безучастный хор, на другом ещё более безучастный дьячок, в алтаре назначенный, чужой для всех душ пастырь, а перед алтарём «православные христиане», по привычке ходящие в церковь, с тем чтобы дома жить хуже язычников. Нет в храме общей молитвы, – а если нет общей молитвы – нет среди верующих и Христа! Тело и Кровь Его принимают верующие не в жизнь вечную, а в осуждение.

Церковь освятила собственность, она благословила путь смерти Анании и Сапфиры, и вот теперь люди, отгороженные друг от друга непроницаемой стеной, несут эту стену в храм и там, в пустом, душном, мёртвом склепе, где заперта их душа, безжизненно молят о чём-то Господа.

«Просите во имя Моё», – сказал Христос. Но для этого нужно, чтобы Христос был с молящимися, а для этого молящиеся должны быть вместе. Вместе только тот, кто любит, а не тот, кто говорит: это моё!

Можно ли сравнить христианские общины первых веков, где всё было общее, никто ничего из имения своего не называл своим, – с нашим приходом, где живут «домовладельцы», богачи-собственники, где они объедаются, тонут в роскоши и хотят купить у Бога спасение, жертвуя «на колокольни», а другие гниют в сырых подвалах от нищеты и непосильного труда.

Нет общей жизни в приходах – все живут для себя; нет общей молитвы – ибо нет общей любви; нет в храмах среди «верующих» Христа, ибо не ему они служат жизнью своей, а без жизни молитва – богохульство!

А во что превратился пастырь? По торжественным дням его нехотя впускают в дом, где он наскоро читает молитвы и кропит святой водой, получает рубль и уходит до следующего торжественного случая или до какой-либо законом обусловленной требы: свадьбы, похорон, крещения. Кто знает пастыря и кого он знает, кого он воистину пасёт? Какая связь у него с теми, кто живёт в его «приходе», когда эти живущие ни с кем не имеют Христовой связи, а имеют «знакомых» и родных.

Но во что при таком условии превращены таинства? В чём проявляется истинная святая Церковь?

Куда изгнали вы её из своих приходов? И снова, и снова встаёт вопрос: что вы сделали с Церковью?

Великий грех – требует великих подвигов для своего искупления. И духовенство обязано пред Богом сознать весь ужас своего греха и смело вступить на путь истинного пастырского служения.

Что же делать? – спросите вы. С чего начать?

Ближайшее, хотя и внешнее, но необходимое условие возрождения истинной Церкви – это политическая свобода, свобода проповеди, печати, союзов, братств и т. д., необходимые для того, чтобы пробудить религиозную жизнь в умирающих душах, отравленных веками рабства и лжи.

И вы должны служить полному политическому освобождению всеми доступными вам путями.

Порвать всякую связь с «участком», с жандармами и «истинными русскими людьми» – это первый долг вашей совести.

В деле Христовом – сила и победа в правде, истине и красоте, а потому личная жизнь, личный подвиг, жизнь без всяких компромиссов, исполнение Евангелия, немедленная, полная недопустимость никаких откладываний, никакой постепенности, жизнь, исполненная подвига, самоотречения, – вот главнейшее внутреннее условие, чтобы вызвать к жизни земную, видимую Церковь.

И наконец, углубление религиозного сознания, христианское решение общественных вопросов, решение вопросов науки и культуры, служение Господу не только сердцем, но и мыслью своею – вот то третье святое дело, требующее от христиан великой творческой работы, которое необходимо для истинного церковного возрождения.

Всё это сходится в конце концов в одном: необходимо создать религиозную организацию не во внешнем смысле слова, но во внутреннем. Все наличные религиозные силы, разбросанные по разным углам, должны взойти в взаимодействие, в взаимообщение, почувствовать себя участниками единого общего дела.

Пусть духовенство, на местах, стягивает в единый центр все наличные религиозные силы прихожан, этим постепенно будет подготовлено и внешнее условие для более широкого объединения. Отдельные группы должны вступать в связь друг с другом, меньшие с большими, большие между собою и т. д. Одно из ужаснейших искушений – это чувствовать себя одиноким воином, который один в поле; этот соблазн уничтожится, коль скоро каждый будет видеть, что он не сам, по себе, а вместе с другими приступает к работе Господней. <...>

Не надо бояться слов. Пусть называют это реформацией. Это слово пугает, потому что оно связано с определёнными историческими ассоциациями.

Нужно бояться всякой мёртвой формы, нужно бояться того, чтобы организация вместо духовной не превратилась в профессиональную и коллективные выступления христиан не превратились в стачку за улучшение условий жизни. Пусть каждого предохранит от этого его совесть и его любовь ко Христу. А реформации в смысле разрыва со всем тёмным, антихристовским в нашей православной Церкви, в смысле разрыва с Синодом и его ставленниками, разрыва с торгующими требами, превратившими пастырей в орудие погромов, тьмы, злобы, – реформации в этом смысле бояться нечего."