Редкие и необычные иконы

Икона Божией Матери «Млекопитательница» появилась внутри Церкви, или это калька с языческих статуй? Размышляет Ольга Шульчева-Джарман.

Икона Богородицы "Млекопитательница"
Христиан порой упрекают в том, что они утратили чистоту ранних веков, допустили в Церковь изображения, похожие на те, которым как идолам поклонялись язычники. Особенно это касается почитания изображений Богоматери. «Древние египтяне тоже поклонялись матери-Исиде, более того, они делали ее изображения с младенцем Гором на руках!» — говорят такие люди. — «Есть даже такие изображения, на которых Исида кормит Гора грудью!»

Что ж, образ материнской любви, отображенной в статуе Исиды, не чужд всякому человеку. Но если продолжать разговор о том, является ли икона Богоматери, питающей Христа Младенца, просто поздней копией языческой статуи, то мы должны поставить вопрос — а что, собственно, означает кормление грудью?

В наше время это символ единения матери и дитяти, символ великой материнской радости. Да, этот смысл читается и в иконе — действительно, кто ближе всех к Богу, как Его Мать, кто одновременно ближе к Нему, как к беззащитному Младенцу, нуждающемуся в Её молоке?

Но в античности молоко воспринималось иначе, чем в наше время. Античные врачи считали, что молоко образуется из крови и лишь слегка видоизменяется в груди. Собственно, подобный взгляд восходил к Аристотелю. Молоко — это кровь, измененная («сваренная») так, что младенец может ею питаться. Итак, младенец, питаясь молоком, питается кровью матери.

Великий античный врач, которого часто называют «первым педиатром Вечного города», Соран, считал, что ребенок должен питаться лишь молоком матери, которая обладает всеми теми качествами, которые отсутствуют у самой лучшей кормилицы.

Опираясь на эти философские и научные воззрения своей эпохи, св. Климент Александрийский писал:

«Что молоко через превращение образуется из крови, это теперь, следовательно, ясно… Кровь и молоко, друг другу по субстанции равные, следовательно, суть символ страданий и учения Господа. Мы, Его чада, можем, следовательно, хвалиться Господом и говорить: Горжусь я тем, что происхожу от отца славного и крови таковой же.(…) И какое родственное отношение существует между Логосом и крещением, такое же отношение существует и между молоком и водой. Потому что изо всех жидкостей оно переносит смешение лишь с водой, вследствие чего оно становится чище, подобно тому, как крещение служит очищению от грехов».

Итак, христиане вскормлены млеком Церкви, или, что то же самое — Кровью Христовой. Ибо Человек Иисус Христос пришел на землю от Матери Своей, Приснодевы Марии, и питался от Её девственных сосцов. Он воплотился «от чистых кровей Девы» и питался Её молоком, происходящим из крови, для того, чтобы возрасти и отдать Себя в пищу верным…

Тема причастия Христу через таинственное млеко появляется в писаниях преподобного Симеона Нового Богослова:

«Мы уже составили тело возраста духовного о Христе Иисусе. Теперь следует нам восходить до головы, чтоб представить тело духовное в его полноте и всецелости. Итак, что есть в теле духовного возраста о Христе грудь, спина, плечи, мышцы, руки, шея? — Под грудью его разумей благоутробие, в котором есть сосцы человеколюбия, источающие и богатно дающие млеко милостыни сиротам, вдовицам и всем другим нуждающимся, как говорит Апостол: облецытеся… во утробы щедрот. Но откуда набирается сие млеко в сосцы и как приготовляется, сие оставляю изыскать вам самим».

Действительно, Христос, питающий чад Своих, сравнивался часто с пеликаном, птицей, которая, по мнению людей, вскармливала своих птенцов своею плотью.

Оплакивание Христа. 1194 г., церковь св. Пантелеимона в Нерези
На византийских иконах имеется подчеркивание этой темы в виде выделения персей Спасителя — это не только «мышца крепкая» Бога Израилева, но и «сосцы человеколюбия». Икона «Положение во гроб» открывает тайну Животворящей смерти Христовой, которой мы причащается в Божественной Евхаристии…

Преподобный Симеон Новый Богослов писал о тайне Богообщения в Святом Причащении телу и крови Христовых:

Распятие
Та неизреченная рука (Божия) настигла (меня) —
(…)Изливая свет, она виделась мне невещественно,
Непрестанно и невечерне.
Она простирала мне как бы сосец
И сосать молоко нетления
Обильно давала мне, как сыну Божию.
О сладость, о неизреченное наслаждение!
Она и чашею Божественного Духа
И безсмертного потока сделалась для меня,
От которой причастившись, я насытился тою пищею
Небесной, которою одни Ангелы
Питаются и сохраняются нетленными…

Действительно, здесь мы видим, что речь идёт о настолько высоких предметах, что было бы почти кощунственным отстраненно изучать тот внутренний опыт преподобного Симеона — самим живя вне аскезы и почти вне молитвы.

На одной из икон «Млекопитательницы» Христос словно повторяет контуры человеческого сердца. Богоматерь, чья молитвы совершенна, знает, что подразумевали исихасты под «схождением ума в сердце». Сердце Церкви, таинственная Её глубина — Сам Христос Богочеловек. Она взирает на Того, Кто грядет «заклатися и датися в снедь верным», Она созерцает тайну Его умаления, Его кенозиса…

«Ибо Ты не весь видишься мне, хотя и весь являешься мне. Будучи весь неуловим, Ты желаешь и бываешь для меня уловимым; будучи невместим во вселенной, Ты поистине делаешься как бы малым в руках моих, и вращаемый в устах моих, видишься сверкающим, как световидный сосец и сладость, о чудное таинство! Так и ныне дай мне Себя, чтобы я насытился Тебя, чтобы поцеловал и облобызал Твою неизреченную славу, свет Лица Твоего, и наполнился (их) и преподал тогда и всем прочим, и преставившись, пришел к Тебе весь прославленный. Сделавшись от света Твоего и сам светом, я (таковым) предстану Тебе, и тогда избавлюсь от этих многих зол и освобожусь от страха, так чтобы опять уже не изменяться», — молился преподобный Симеон.

Другая икона Богоматери, на которой Она, без Младенца на руках, склоняется над постелью умирающего, чтобы исцелить его, носит название «Целительница». Написание этого, достаточно позднего образа (около XVIII в.) , связан с реальным видением тяжело больному человеку — Богоматерь напоила Его Своим молоком.

Какое ещё может быть вещество в Церкви, вкушаемое и творящее чудо, как не Кровь Христа? И именно этот образ Причастия запечатлен в рассказе чудесно исцеленного Викентия Бульвиненского.

Святой праведный Иоанн Кронштадтский в книге «Моя жизнь во Христе» приводит замечательное сравнение питания молоком матери и Таинства Причастия:

«Что удивительно, что тебе предлагают в пищу и питие Тело и Кровь Свою Господь? Кто дал тебе в пищу плоть, созданных Им животных, Тот дал, наконец, в пищу и питание и Самого Себя. Кто питал тебя сосцами матери, Тот, наконец, Сам взялся питать тебя Своею Плотию и Кровью, чтобы, подобно тому как с молоком материнским ты всосал в себя известные свойства матери, дух ей, так с Телом и Кровью Христа Спасителя всосал бы в себя Его дух и жизнь.

Или, как прежде в младенчестве ты питался матерью и жил ею, её молоком, так и теперь, выросши и ставши греховным человеком, ты питаешься Кровью своего Жизнодавца, дабы чрез то был жив и возрастал духовно в человека Божия, святого; короче: чтобы как тогда ты был сыном матери, так теперь был бы чадом Божиим, воспитанным, вскормленным Его Плотию И кровию, паче же Духом Его — Плоть и Кровь Его дух суть и живот суть, — и соделался наследником Царства Небесного, для которого ты и сотворен, для которого и живешь».

Мадонна делла Катена. Средневековые иконы Рима и Лацио - Млекопитательница
Таинственное общение Матери и Младенца превышает привычные нам отношения кормящей матери и ее малыша. Они вмещаю в себя и это, но и гораздо большее. Ибо Младенец у груди Марии — Бог, ставший настолько малым, что нуждается в молоке.

Свернуть