ВОДА ЖИВАЯ в данном сообществе будут печататься словеса Евангелия и Апостол с толкованием святыми отцами Православной Церкви.

10 февраля праздновался день памяти Мар Исхака, известного нам как преподобный Исаак Сирин (+730), самого знаменитого сирийского мистика, почитаемого даже у инославных.

Мар Исхак был родом из Катара. Катаром в то время называлось не только побережье, омываемое Персидским заливом, но и внутренняя область Аравийского полуострова.

Исаак происходил, по всей видимости, из богатой семьи и был родственником Гавриила Катарского, крупного сирийского ученого, толкователя Священного Писания.

Патриарх Востока Геваргис взял с собой будущего преподобного в путешествие на Север в монастырь Беш-Аве. Исааку тогда было около тридцати лет.

По прибытии в монастырь Беш-Аве католикос Геваргис поставил Исаака епископом Ниневии. Через пять месяцев преподобный Исаак отрекся от епископства.

По прибытии в монастырь Беш-Аве католикос Геваргис поставил Исаака епископом Ниневии. Через пять месяцев преподобный Исаак отрекся от епископства.

По одной из версий, епископом Ниневийским преподобный Исаак пробыл всего лишь несколько дней. Есть предание о том, что в первый же день правления Мар Исхаку пришлось решать один судебный имущественный спор.

Когда епископ призвал обратиться ссорящихся к Евангелию и осмыслить их спор с позиции Слова Божия, они его высмеяли: «Какое Евангелие?! Какой там еще Христос!? О чем ты говоришь, суди по справедливости, а не рассказывай нам сказки!».

Такое отношение к Слову Божию потрясло Исаака, он оставил свое епископское кресло, заявив:

«Если этим людям не нужен Христос, то и мне здесь делать нечего!»

Но епископское и вообще священническое служение так же, как и нравственное состояние христиан того времени, требует особого разговора. Любой желающий может ознакомиться с тем, что по этому поводу пишет в своих «Хрониках» Йохана бар Пенкайе о времени арабского завоевания.

О епископах:

«Была у них одна забота, чтобы священники Христа выглядели более исполненными высокомерия, нежели кротости. Они нанимали множество людей, чтобы одни бежали перед ними, а другие шли за ними. Как префектов, их возили на лошадях и мулах. Один унижал другого, а тот – третьего. Без конца среди них была путаница. Судили они жестоко, решали несправедливо. Учили извращенными словами и хвалебными речами, что не должны они приносить пользу, а должны – стяжать славу. Без конца они впутывались в распри и, как с правителями, вели беседы друг с другом».

О священниках и диаконах:

«Служили не Христу, а своему брюху. Они служители цезаря, а не Христа, любители грязной наживы, а не веры. Они строят дворцы, но нет никого, кто мог бы открыть их двери. Они возводят алтари, но покрыты они паутиной».

О правителях и богачах:

«Пища их – человеческая плоть. Они не только не довольствуются тем, что им назначено, но и даже большего им недостаточно. Пажить их – бедняки. Сосут они кровь людей, не насыщаясь. Перед глазами их нет веры Божией, так что погубят они мир из-за взаимной зависти. Как корова наслаждается травой, так и они наслаждаются чужими бедами. Они не знают о том, что на свете есть бедность. Зато днем и ночью есть у них дума, как бы распространить свою сеть на кого-нибудь еще».

О христианах в целом:

«Они как скот, каждый пасется по своему разумению, ни закона ему, ни беззакония. Лучшим же был у них тот, который умел отбирать обманом. Они завидовали тому, который собирал деньги. Каждый тащил хомутом зла столько, сколько мог. В Египте, на родине колдовства, так не распространилось оно, как в наше время. В Вавилоне не были так многочисленны гадания и предсказания, как сейчас среди христианского народа. Презрение в святых храмах, пренебрежение Божьими тайнами, неуважение к святому воскресенью. Частые посещения гадателей. Нечестивое владение золой и амулетами и приношение к обиталищу демонов. Дьявольские блуждания за иллюзиями снов. Раздоры, соперничество, убийство и прелюбодеяние. Грабеж и кража».

И далеко совсем не случайно, христиане Амана вскоре очень быстро приняли ислам, для того чтобы не платить дополнительный налог.

Окруженный такой обстановкой, склонный к молитве, созерцанию, богомыслию, Мар Исхак оставляет кафедру и уходит далеко в горы, туда, где о нем никто не слышал.

Там, далеко в горах Кузистана, проходит лучший и самый плодотворный период жизни святого Исаака. Он обретает практический опыт безмолвной жизни, получает откровения Божии.

В своем третьем томе преподобный Исаак говорит об этом так:

«Велико это таинство. Я не знаю, как я задумал плавание в этом море. И кто дал мне эти руки, которые плывут в неосязаемой бездне и не утруждаются. Но чем больше мы видим распростёртое море, край которого не показывается, тем больше облекаемся в сладость, а вместо усталости радость вырывается из сердца. Я не ведаю, каким образом я стал достоин той благодати, дабы толковать Божественную Любовь, которая неизрекаемая слабым языком. Даже ангельские существа слабы подняться до высот ее созерцания, чтобы вместить в своих мыслях все богатство великой Ее любви».

Под конец жизни преподобный Исаак Сирин, полностью ослепший, доживал свой век в монастыре Рабана Шабура в том же Кузистане, где он и окончил свою подвижническую жизнь.