"Проза" нашей жизни

Жеглова Людмила Петровна

Такси прибыло быстро. Ида попросила Сергея Васильевича сесть рядом с ней, а не вместе с шофером. Ей хотелось, узнать, как он познакомился с Елизаветой Михайловной.

— Всему виной мой зуб, — улыбнулся Сергей Васильевич.

— Зуб? — Удивилась Ида.

— Да, представь себе, зуб, если бы не он, я, может быть, никогда не встретился бы с Елизаветой Михайловной. До этого у меня никогда не болели зубы и я не знал, что такое зубная боль, и не верил друзьям, когда кто-нибудь из них говорил о зубной боли: «Боль такая, хоть на стенку лезь».

Вот тогда-то я и узнал, что такое зубная боль. Она не давала мне покоя ни днем, ни ночью. Щека от заболевшего зуба опухла, так сильно, что левый глаз заплыл.

Три дня я мучился с зубом, глотал таблетки аспирина и другие обезболивающие средства — ничто не помогало. Я больше не мог терпеть и, побрившись кое-как, отправился к стоматологу.

Так я впервые встретился с Лизонькой.
Она вылечила мой больной зуб, и не только — благодаря ей я избавился от депрессии. Лиза сразу понравилась мне, как женщина и я понравился ей сразу, хотя пришел к ней со вздутой щекой и заплывшем глазом.

Мы стали встречаться. Я доверился ей и рассказал все о себе. И мне после этого сразу же стало легче, я, как говорится, вылечился.
У меня вновь появился интерес к живописи. Я достал свои этюды, сделанные в Якутии для задуманной картины и, натянув полотно, приступил к работе. Работа шла легко, свою картину я писал с азартом и вдохновением целыми днями, забывая иной раз о еде. А вечером отправлялся на свидание с Лизонькой.

Мы гуляли в парках, катались на лодках. Бродили по городу до самого утра, это был прекрасный сезон белых ночей.
Придя домой утром после таких прогулок, я счастливый заваливался на кровать, но спал не больше трёх часов, вставал, и снова приступал к своей работе.

С начала нашего знакомства прошло два года, когда я решился сделать предложение Лизе. Она приняла его, и мы поженились.
Я переехал к ней в ее малогабаритную двухкомнатную квартиру, до этого я снимал комнату.

Вот тогда у нас с ней и возник замысел построить дачу. Идея была не моя, а Елизаветы Михайловны, я заканчивал уже работу над картиной, а в голове моей уже зрел план другой картины.

— Тебе нужна мастерская, Серёжа, — как-то, сказала она мне увидев, как я мучаюсь, стараясь в этой тесноте поставить лестницу к моей картине; мне приходилось отодвигать кучу вещей, которые мешали мне это сделать.

Полотно моей картины было натянуто на стене большой комнаты, которая только считалась большой, а на самом деле ее размер был всего 17 квадратных метров. Когда я работал, а Лиза была дома, трудно было пройти, чтобы не задеть полотно картины или не уронить палитру.

Я подумал: если я продам эту картину и получу за нее хорошие деньги, то вполне возможно будет думать о строительстве дачи с мастерской.

К этому времени вернулись в Ленинград мои друзья, вместе с которыми я путешествовал. Не передать той радости, которую я испытал при встрече с ними. Они тоже были очень рады мне. Картина моя была почти готова, и я показал ее им. Она им понравилась, и они предложили сделать совместную выставку. У них тоже были готовы картины о Якутии.

Выставка прошла с большим успехом, за неделю ее посетило до миллиона людей. Были оставлены хорошие отзывы.

Мы не ограничились выставкой только в Ленинграде. Наша выставка прошла и в Москве. Мне посчастливилось — мою картину приобрел один из ее музеев. Это была удача, о которой я даже не мог мечтать!
Я получил за нее не только хорошую сумму, но стал известным художником. Мне было присвоено звание Народного художника.