ИЗБА ЧИТАЛЬНЯ

IX.

D). У Креста. «Иисус, увидев Матерь и ученика, тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено, се сын Твой. Потом говорит ученику: се Матерь твоя! И от того часа взял Ее ученик к себе (εἱς τὰ ἴδια — восвояси) (Ио. 19, 26-27). Прежде чем говорить о содержании текста, устраним некоторые возможные недоразумения. Едва ли найдутся такие, которые станут рассматривать этот текст исключительно как личное обращение, завещательное распоряжение умирающего относительно своих личных дел. Помимо общих соображений, против такой возможности достаточно говорит самый текст. У креста стояли вместе с Марией несколько преданных женщин, в том числе и мать Иоанна, стало быть, было кому позаботиться о приюте для Скорбящей Богоматери, если бы он был нужен, хотя и на это нет никаких указаний. В самом деле, чем же изменялось внешнее, если позволено здесь так выразиться, материальное положение Марии после смерти Сына? Разве Он, всегда преходя по градам и весям в проповеди Царствия Божия и, не имея где главу преклонить, жил вместе с Матерью, одним, так сказать, хозяйством? Мы знаем, что этого не было: человеческая любовь к Матери как и Материнская любовь к Сыну были принесены в жертву служению Богу, как это совершенно ясно видно из одного случая, рассказанного у всех синоптиков (Мф. 22, 46-50, Мр. 3, 31-5, Лк. 8, 19-21): о том, как пришли видеться с Ним, Мать и братья Его, а Он ответил: «вот Матерь Моя и братья Мои», дав понять, что Его личные чувства принесены Им в жертву Своему служению.
Следует также обратить внимание и на то обращение к Матери: Жено — γύναι. Это обращение *) напраши-
*) У синоптиков ср. обращение к жене Хананейской, скорее в смысле просто женщина: о, жено! ὦ γύναι (в р. пер.: о, женщина!) велика вера твоя» (Мф. 15, 28). Подобное же значение имеет и у Иоанна 20, 13: ангелы говорят ей (Марии Магдалине: жено (γύναι) что плачешися» и далее: глагола ей Иисус: жено, что плачеши? кого ищеши?». (Ио. 20, 15). За безличным обращением жено! следует совершенно личный призыв по имени: Мар!

вается на сопоставление с тем, которое было пред совершением чуда в Кане Галилейской: «глагола Ей Иисус, что есть Мне и Тебе, Жено? Не у прииде час Мой» (Ио. 2, 4), причем Матерь вполне поняла этот ответ, ибо, невзирая на его форму, сказала служителям: «что Он скажет вам, то и сделайте». Это торжественное жено в ответ «Матери», свидетельствующее об особой значительности происходящего, сказано перед совершением чуда, преобразующего св. Евхаристию, оно же было и «началом чудес», которым Он «явил славу Свою». И ныне, перед совершишася, перед самым принесением мировой умилостивительной Жертвы, повторяется это жено: речь идет не о личной Матери Иисуса, но и о матери всего нового Адама, о новой Еве, о Матери всего человеческого рода. Это та Жена, о которой было сказано в раю змию: «вражду положу между тобою и между Женою, между семенем твоим и семенем Ея» (Быт. 3, 15). Одним словом, жено есть обращение не к «матери Иисуса», но к Богоматери. Здесь надлежит произвести тот исторический комментарий к этому тексту, который вытекает из времени написания Иоаннова Евангелия именно после Успения Божией Матери и преславного ее восхождения от земли на небо. Если во времена синоптиков еще могла оставаться некоторая недовыясненность в почитании «матери Иисуса», как Богоматери, то после того, как апостолы чудесно явились свидетелями ее прославления, никакое колебание не было уже возможно, и для апостолов догмат о Богоматери был уже раскрыт. И когда Иоанн говорит о «Матери Иисуса», о сей дивной Жене, то он говорит о Госпоже Богородице, небесе и земли Царице. А посему прямой и единственно возможный смысл этих слов со Креста, т. е. произнесенных в момент величайшего напряжения в жизни всего мира, в обстановке, исполненной исключительной торжественности и неизмеримой значительности («и когда Я вознесен буду на кресте, всех привлеку к Себе» Ио. 12, 32), со Креста Господь усыновляет возлюбленного ученика Царице Небесной, а в лице его усыновляет Ей весь апостольский лик и весь человеческий род, всыновляет Ей сынов человеческих. Если бы уместно было где-нибудь и когда-нибудь применить злополучное измышление римского средневекового богословия, которое и до сих пор затуманивает сознание сынов западной церкви *), — идею вице-Христа, vicarius Christi, то
*) Для примера см. Phillips. Das Kirchenrecht. I. Regensburg. 1845: so lange der Heiland selbst auf Erden wandelte, konnte freilich jeder selbst zu Ihm gehen, Er selbst vereinte alle zur Einheit. Doch nachdem Er von dieser Erde geschieden, musste Einer an seiner Stelle da sein, um den die Apostel, wie die andern Glieder der Kirche sich sammelten, einigten und schaarten und an den sie, als von Christus gesetzt, so fest, wie an Christus um Christ wi11en sich hielten, seiner Leitung, wie der Leitung Christi sich unterordneten, seiner Lehre als der Lehre Christi folgten. Dies Organ, durch welches Christus die Kirche leitet, durch welches Christus zur Kirche spricht, ist Petrus (70 стр. к. м.). Развитие этого своеобразного канонического хлыстовства («христовства») дается в целой системе церковного права. Но не возбранено ли всяческое (не только мистическое, но и каноническое) хлыстовство. Тем, Кто всех предварял наперед: «тогда если кто вам скажет: «вот здесь Христос» или «вот там» — не верьте (Мр. 13, 21). «Если скажут вам: «вот Он в пустыне», не выходите; «вот Он в потаенных комнатах, не верьте» (Мф. 24, 26)? Ср. также Лк. 17, 22-23.

она напрашивалась бы скорее всего именно здесь, нежели там, где она обычно применяется теперь. Но да не будет! Викария, как преемника и заместителя, может иметь апостол Петр, как и все апостольство (и, действительно, оно имеет их в епископате), но не Тот, Кто призывал и посылал апостолов, отнюдь не делая их через это Своими викариями. И ныне не викария, не вице-сына вверил Он Матери Своей, но в лице Иоанна все апостольство и все человечество воцерковил, усыновил Он Матери Своей, кровью Своею купив это усыновление, соделав братию Свою по Матери, сынов человеческих, сынами Божиими, чадами Отца Небесного. Здесь тайна искупления. Отсюда, из этой точки, радиусами расходятся лучи богословия.
И слово Слова не могло не исполниться: от того часа поят ю ученик той во своя си. Осуществилось некое таинственное и великое избрание возлюбленного ученика; и торжественное его посвящение в первоапостола Христова, блюстителя Приснодевы. Оно совершилось в присутствии сохранивших верность до конца, немногих преданных женщин. И тайна этого посвящения оставалась неведомой миру (нет его и у синоптиков). Ее мог огласить только сам посвященный, Евангелист Иоанн, когда пришло тому время, т. е. когда раскрылся весь смысл происшедшего, после Успения Богоматери и ее прославления. Евангелист поименовал и свидетелей этого события, впрочем, в то время, конечно, уже не бывших в живых. Согласно единогласному церковному преданию, единственный среди всех апостолов, Иоанн был девственником, коему и было вверено блюсти Приснодеву, как это умилительно изображается в посвященных ему песнях церковных.*)
Чем была Мария для церкви апостольской? Об этом почти не находим указаний в Д. Ап.: в безмерном смирении Своем Она остается даже еще в более глубокой тени, чем в Евангелиях. Не говорится о том, что Ей прежде всех явился Воскресший, как не говорится, что Она была и на горе Вознесения. Ее имя упоминается только в числе единодушно пребывающих в горнице Сионской после Вознесения (Д. Ап. 1, 14). Ничего не говорится об ее славном Успении, о чудесном прибытии св. апостолов к погребальному ложу (причем в числе их церковная песнь особо
*) Из службы 26-го сентября, на мал. веч. стихиры на Гос. воззв.: «Радуйся, Богослове истинне, радуйся, Матери Господни сыне возлюбленне: ты бо, предстоя при кресте Христове, божественный слышал еси глас Владыки: се ныне Мати твоя, к тебе возопившаго. Отонудуже достойно тя вси, яко апостола Христова великаго и возлюбленнаго, ублажаем». На литии стихиры (Андрея Пирра):
«Учениче Спасов, девственниче и богослове,
Тебе, яко девственнику, Деву и Богородицу,
Христос Бог распинаем предаде,
И сию сохранил еси яко зеницу ока,
Тем моли спастися душам нашим».
выделяет ап. Петра *) с Иаковом и Иоанном). Это отсутствие письменных сведений обычно является смущающим, особенно пред лицом факта того почитания Богоматери, которое является одинаково существенным и неотъемлемым для всего церковного мира (как в восточной так и в западной его половинах). Однако, эти соблазны маловерных бессильны для верующих и чтущих Матерь Божию, и на основании того опытного ведения, какое мы имеем о Ней ныне, становится непреложным и то значение, которое Она имела и для Церкви апостольской. Она, — а не кто либо из апостолов, не Петр и не Иоанн, — была живым сердцем Церкви, ее средоточием, а, вместе с тем, высшим и непреложным авторитетом. Личный авторитет Богоматери среди апостолов был выше всякого сравнения, а после ее Успения он, конечно, стал еще очевиднее, как очевидно и то, что Богоматерь, пребывающая на небеси, есть уже осуществленная цель мироздания, прославленное творение, увенчанная Церковь. И апостол Иоанн, названный ее сын, тем самым получает первенство среди апостолов. Посему, если можно говорить об установлении первенства Петрова после его исповедания, то с таким же основанием можно говорить и об установлении первенства Иоаннова среди других апостолов на Голгофе. Событие у Креста с Иоанном есть полная аналогия с событием на пути в Кесарию Филиппову с Петром, иначе говоря, два первенства установлены самим Христом: Петрово и Иоанново. Дело богословия понять до конца и извлечь все выводы из этого факта, здесь требуется установить лишь самый факт.

*) Из службы 15-го Августа. На литии стихиры самогласны: «Подобаше самовидцем Слова и слугам, и еже по плоти Матере Его успения видети, конечное елико о ней таинство: яко да не токмо еже от земли Спасово восхождение узрят, но и Рождения Его преставлению свидетельствуют. Темже отвсюду божественною силою собравшеся, Сиона достигоша и на небо идущую предсылаху, высшую Херувим»... На стихов. стих. самогл.: «Егда изшла еси, Богородице Дево, ко из Тебе рождшемуся неизреченно, бяше Иаков, брат Божий и первый священноначальник, Петр же честнейший верховник, богословов начальник, и весь божественный апостольский лик, превыше же пресвята и старейшия ангельския силы, чудеси дивящеся, приникше друг к другу»... По 50 пс. стих. Византиево: «Егда представления пречистаго Твоего тела готовляшеся, тогда апостоли, обстояще одр, с трепетом зряху Тя: и ови убо, взирающе на тело, ужасом одержими бяху, Петр же со слезами вопияши Ти: о, Дево, вижду Тя ясно простерту просту, живота всех, и удивляюся, в ней же вселися будущия жизни наслаждение. Но, о Пречистая, молися прилежно Сыну и Богу Твоему, спастися стаду Твоему невредиму», Единственный из апостолов, стоявший у креста, явился и свидетелем совершившейся мировой Евхаристии, своими ушами он слышал: совершишася (Ио. 19, 30), он один только из всех поведал миру о сем, как «свидетель», к чему и призваны апостолы быть свидетелями о Христе. И в этом, как очевидец и свидетель Голгофы, он также есть первоапостол. В частности он есть свидетель того таинственного истечения из прободенного ребра крови и воды, по древнему преданию собранных Иосифом Аримафейским в чашу, (откуда идут западные легенды о св. Граале). И виденное им нарочито подтверждается, как апостольское свидетельство его: «един от воин копием ребра его прободе, и абие изыде кровь и вода. И видевый свидетельствова и истинно есть свидетельство его» (Ио. 19, 34-35). (Слова эти всегда произносятся на проскомидии при влиянии в чашу св. соединения).