Церковная Византийская Музыка

Люди опять вернутся к старому!

Пройдет время, и люди оценят то, что христиане хранят сегодня честь, веру и величие Церкви. Вот увидите - люди опять вернутся к старому. Ведь и с иконописанием произошло то же самое. Было время, когда византийского искусства понять не могли. Люди теслом сбивали со стен старые фрески, чтобы отштукатурить и расписать их заново - в стиле Возрождения. Сейчас, после стольких лет за византийским искусством признали великую цену. Даже многие из тех, в ком нет благоговения, даже те, кто не верует в Бога, потихоньку возвращаются к старому и снимают со старинных, израненных теслом фресок скрывавшую их расписанную в западном стиле штукатурку. Точно так же люди потихоньку начнут разыскивать и то, что они выбрасывают как ненужное сегодня. А посмотри, как возвращается всё на свои места в византийском церковном пении! Сейчас петь по-византийски выучились даже малые дети. Раньше было трудно найти человека, который знал бы византийское пение. А сейчас его знают малые дети, и взрослые, видя это, задумываются. А какие же у византийского пения красивые сладкие "завитушки"! Особенно в чисто византийских произведениях. Одни подобны тонкой соловьиной трели, другие - нежному плеску набегающей волны, третьи придают мелодии особую величавость. Все они передают и подчеркивают божественные смыслы... А вот чистое византийское пение - насколько же оно сладостно! Оно умиротворяет, умягчает душу. Правильное церковное пение - это излияние вовне внутреннего духовного состояния. Это божественное веселие! То есть Христос веселит сердце, и человек в сердечном веселии говорит с Богом. Если певчий соучаствует в том, что поет, то, в положительном смысле этого слова, изменяется и он сам, и те, кто его слушает... Турки ведь тоже заимствовали свою музыку из Византии, когда пришли в Малую Азию. Поэтому турецкие народные песни некоторым образом берут слушающего за сердце... А некоторые греки, не зная, что турецкие народные песни происходят из Византии, говорят, что, мол, это мы заимствовали византийское пение у турок! Да когда турки пришли в Византию из азиатских глубин, у них не было ни музыки, ни пения! У них тогда вообще ничего не было. Они взяли свои мелодии из византийского церковного обихода...

Почему католикам по душе европейская гармония? Говорят, что такая музыка понятнее народу.. Всё изменяли, подменяли одно другим - и видишь, до чего докатились в итоге!.. Надо быть очень внимательным. Нельзя менять то, что создано раньше. Но брать старое и его видоизменять - это неблагоговение. Все равно, как если бы человек, не смыслящий в иконописании, хотел бы "исправить" старинную икону...

(Поющему) следует держать свой ум в божественных смыслах и иметь благоговение. Кроме того, не надо относиться к тропарям и стихирам как к литературному произведению, но воспринимать их божественный смысл сердцем. Благоговение - это одно, а искусство, наука церковного пения - это другое. Искусство без благоговения- это (внешний слой) краски. Когда певчий совершает свое послушание с благоговением, псалмопение изливается из его сердца и поет он умилительно. Все идет хорошо, когда внутренне человек находится в хорошем духовном состоянии. Поэтому для того, чтобы петь с умилением, нужно быть упорядоченным внутренне и петь с сердцем, с благоговением. Если у певчего есть помыслы "слева", то каково будет псалмопение? Он не сможет тогда петь сердцем. Ведь Священное Писание говорит: "Благодушествует ли кто? Да поет" (Иак. 5, 13).

Когда однажды святой Иоанн Кукузелис пас козлов и запел, козлы поднялись и встали на ноги. Отсюда (наблюдавшие за ним) поняли, что это был Кукузелис, певчий императорского двора. Так делайте же все, что вы делаете, с сердцем, для Христа... Когда человек имеет благоговение, его душевная красота проявляется во всем, что он делает: и в чтении, и в пении, и даже в ошибках.

Публикуется по изданию:
Блаженной памяти старец Паисий Святогорец, Слова. С болью и любовью о современном человеке.
Монастырь святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Суроти, Салоники. Издательский дом "Святая гора", Москва. 2002, т. I, С. 371-374, т. II, С. 140.