Болевые точки общества

Поэтесса Диана Кан – член Союза писателей России, автор книг «Високосная весна», «Согдиана», «Бактрийский горизонт», «Подданная русских захолустий», «Междуречье» и сотен публикаций в российских изданиях. Её творчество пронизано христианским мироощущением. Пожалуй, в каждом третьем стихотворении упомянуты Бог, Божья милость, душа, храм, крест, иконы, благословение, воцерковление, колокольный звон и другие возвышенные образы и символы.
Наша беседа - о взаимосвязи религии, литературы и жизни.

КОРРЕСПОНДЕНТ. Здравствуйте, Диана. Сейчас есть авторы, которые позиционируют себя как православные поэты, писатели. Большую часть творчества они посвящают христианству. Как Вы считаете, должен творческий человек осознанно, целенаправленно брать на себя бремя миссионерства? А если он не священник?

Диана КАН. Попытка подмены собственно поэзии конфессиональностью не нова. В советское время, если помните, был целый ряд поэтов-лауреатов, которых были ангажированы идеологической сферой советской власти. И, конечно, дело то доброе – призывать граждан к разумному, доброму и вечному, к исполнению кодекса строителей коммунизма, как сейчас к соблюдению религиозных норм (а эти нормы тоже учат только хорошему человека). Но имён этих «правильных поэтов» как-то мы не помним. И посмотрите, что в сухом остатке мы имеем от советской поэзии? Рубцов, Кедрин, Кузнецов… Можно ещё назвать несколько имён – тот же Прасолов, Решетов и так далее. Согласитесь, под категорию идеологически правильных «строителей коммунизма» эти поэты, мятущиеся в поисках истины, не вполне подпадают.
Духовные стихи – это отнюдь не приходская лирика с ежестрочным поминанием Бога всуе. Это в первую очередь осознание автором неизбежной своей человеческой греховности и несовершенства, только такое осознание спасает автора от гордыни. Да, поэт порой обличает окружающие пороки, но если в авторе нет осознания того, что он в первую очередь виноват во всех неустройствах мира, то это просто выливается в нудный дидактизм и гордынюшку-матушку. Самые духовные стихотворения не поминают Бога всуе, но пронизаны неотмирным светом. Написать хотя бы одно такое стихотворение – большая удача. И, думаю, удача эта попущается свыше… Вообще отношения каждого писателя с Богом – это отдельная тема. Сложная! Вспомним Льва Толстого – это уже аксиома. Вспомним Гоголя, Лермонтова. Если глянуть пристальнее, то отношения эти могут быть двух форматов – ветхозаветные (Гоголь) и новозаветные (Лермонтов, Толстой). Ветхозаветные отношения – это осознание себя рабом Божиим и поистине беспрекословное подчинение Господу. Но как видим, это вовсе не гарантирует писателя от неизбежных метаний – Гоголь ведь сжёг «Мёртвые души» во многом по причине своей Веры. Отношения новозаветные – это осознание себя Божьим чадом. Это прослеживается в отношениях с Богом Лермонтова, Блока… Чада, мы знаем, порой бывают своенравны по отношению к Отцу, но это вовсе не значит, что они не любят Отца. Скорее наоборот, именно любовь порой толкает их на внезапные поступки. Блок, кстати, говорил про Анну Ахматову, что поэт должен обращаться в своих стихах к Богу, а Анна Андреевна куда как чаще обращается к мужчине в своих творениях. Но, думается, даже Блок способен заблуждаться, ведь и столь любимый им Пушкин обращался в своих стихах и к женщинам, и к друзьям, и к властителям (в эпиграммах). Взять ту же Цветаеву, лауреатом премии которой я стала пару лет назад, и последнее время часто езжу в Елабугу, где Марина Ивановна покончила жизнь самоубийством. И я была очень приятно удивлена, что в елабужских храмах за Цветаеву молятся, потому что церковь сочла поступок Марины доведением до самоубийства, и думаю, это очень мудро, ведь всякий, сколь нибудь знакомый с творчеством Марины Цветаевой, не может не понимать, что человек с такой любовью к жизни может пойти на такой страшный шаг не иначе, как под агрессивным давлением извне… В данном случае имеется в виду жестокость тогдашней власти к «белогвардейской поэтессе»…
На темы отношений того или иного писателя с Богом написаны тысячи научных работ, ведь, по сути, это – главные отношения в жизни того, кто работает со Словом. Ибо Слово-Логос и есть Христос! А вся система образности русской литературы, во многом потому и ставшей великой мировой литературой, наследуется от Образа, от первообраза.
К православным авторам я себя не причисляю, ибо я слишком разнообразный и даже я бы сказала – всеядный автор, меня интересует жизнь в любых её проявлениях. И я не считаю, что есть темы, которые не могут стать литературными. Раз есть такое явление, попущенное Свыше, значит, о нём не надо молчать. Раз это явление Бог попущает…

КОРР. Сегодня большинство россиян посещает церковь - по крайней мере, в такие праздники, как Рождество, Крещение, Пасха. Но выходя за церковный порог, они ведут жизнь, как правило, не христианскую: сплетни, интриги, ссоры. Появляется всё больше телепередач, сайтов, мероприятий с православным колоритом. А люди не меняются. Религия стала для россиян чем-то вроде субкультуры, в церковь ходят как неформалы на концерты. Что может изменить ситуацию?

Д.К. Людям надо чаще ходить в храмы. Я не отношу себя к воцерковлённым поэтам, хотя я верующий человек настолько, что знают об этом лишь самые близкие мне люди. Прилюдно никогда не стану демонстрировать свою любовь к Богу. Как у Шекспира: «Я не хочу хвалить любовь мою. // Я никому её не продаю». После посещения некоторых храмов, где есть не только архитектурная лепота, но обитает благодать небесная, так легко на душе. Я хожу в храмы одна. Не люблю толпой и за компанию ходить к Богу. Мне надо постоять там, лучше, когда нет службы. Внутренне обратиться к Богу… Чем старше храм – тем более он намолен.
Несколько раз мне довелось перед пасхальной службой читать акафист, когда каждый может его прочитать. Это были счастливые минуты моей жизни. А ещё я рада, что поначалу буквально заставила двух молодых поэтесс Карину и Настю почитать акафист перед пасхальной службой. Они сначала стеснялись, а потом так вдохновились, что прямо пришлось уже им сказать, что пора уступить место и другим прихожанам… Думаю, тот духовной подъём, что человек поневоле испытывает, читая акафист перед Пасхой, навсегда остаётся в душе. Я даже думаю, что это ощущение и есть один из видов духовного опыта.

КОРР. Возможно, в Вашей жизни есть моменты, когда Вы обращаетесь к литературе чисто церковной - Библии, житиям святых, акафистам или статьям на религиозную тематику. Что может почерпнуть поэт из такой литературы?

Д.К. Мне очень повезло на друзей в том смысле, что многие из них – люди не просто воцерковлённые, но искренне верующие. И при этом вдумчиво и много читающие и размышляющие. Часто именно через них я выхожу на новые духовные просторы. Думаю, Бог посылает мне этих людей. Как то был случай, что на меня в очередной раз накинулась свора бездарей и я в разговоре с подругой посетовала, мол, ну за что меня ругают люди, с которыми я и знакома то лично едва-едва, что я им такого страшного сделала, я просто пишу стихи? И подруга в ответ на мой вопрос рассказала притчу про Паисия Святогорца, она как раз читала его труды в это время. Когда Паисий Святогорец узнавал, что кто-то его почитает и хвалит, он не радовался. А по-настоящему радовался Святой Отец, когда узнавал, что кто-то безо всяких на то оснований его облыжно и несправедливо порочит. Вот тут Старче Паисий по-настоящему радовался: «Это хорошо, что обо мне плохо говорят, это мне враги на небесах место отмаливают…». Так и я, когда в очередной раз на меня ополчатся завистники, утешаюсь тем, что бездарные завистники своими наветами отмаливают Диане Кан место в великой русской литературе. А эта литература и есть для меня – Небо!.. Тем не менее я считаю очень важным, даже я бы сказала, судьбоносным для моего внутреннего мира прочтение некоторых книг Митрополита Иоанна Снычева (Царствие ему Небесное!). Его книга «Битва за Россию», прочитанная мной в Самаре в 1998 году, стала неким рубежным событием моей внутренней жизни. В Самаре вообще очень любят Митрополита Иоанна, ведь он когда-то служил на Самарской кафедре, перед тем, как стать Митрополитом Санкт-Петербуржским и Ладожским. Недавно в Самаре установлен памятник Иоанну Снычеву, причём, власть это была вынуждена сделать под давлением самарской православной общественности. А я горжусь, что я дважды землячка Митрополита Иоанна. Он родился в Оренбургской области, а Оренбург – родина моей мамы, где я долго жила и где начала писать стихи. А служил Отче Иоанн в Самаре, которую я тоже с полным на то основанием считаю своей родиной, ведь в самарский период своей жизни я состоялась именно как всероссийская поэтесса. Когда мне в 1998 году подарил один самарский писатель небольшую и скромно изданную книгу Иоанна Снычева «Битва за Россию» - эта книга стала надолго моей настольной книгой. А потом уже я прочитала другие книги Иоанна Снычева – «Русский крест» и так далее. Они уже были достойно изданы…Но та, скромно изданная книга, мне особенно дорога, она стала прологом к моему пониманию, как поэта, своей особой ответственности перед Тем, Кто дал мне какие-то способности к работе со словом. И что этими способностями я не должна гордиться, как чем-то своим лично-собственным. Они даны мне для службы России. На поприще отечественной словесности.

КОРР. Должен ли православный автор ставить перед собой какие-то моральные ограничения? Что не стали бы воспевать Вы как верующий человек?

Д.К. Смотря что иметь в виду под моральными ограничениями. Обычно, едва ли не в первую очередь имеются в виду грубые слова. Но вот что я вам скажу. Порой читаешь о любви к женщине, к примеру, такие елейно-сусальные стишата, гладенькие и гаденькие именно своей гладкостью, ибо явно не из души идут, напрочь лживы. И противно становится, хотя там ни одного резкого слова нет, противно, потому что бездарно. А вот взять того же Есенина, чья любовная лирика считается шедевром, так ведь Сергей Александрович в любви не объяснится, попутно женщине не сказав что-то вроде «что так смотришь синими брызгами? // Али в морду хошь?». Но эти стихи читаешь с удовольствием, потому что они живые, родниковые, пусть в них и «резкие» песчинки попадаются, но это стихи живые! В отличие от дистиллированных мёртвых стихов, где всё вроде правильно, и всё прилично, но при этом никуда не годится. Поэты призваны озвучивать людям небесную правду. А правда не всегда ласкает слух. То, что священник порой сказать пастве не может в силу понятных ограничений, не зря мы называем православных предстоятелей - «батюшка», «матушка», «святой отец». Они нам отцы-матери, а родители, согласитесь, не всегда могут беседовать с детьми на уровне детей, дистанция неизбежна и нужна. А вот поэт, говоря правду небесную, может быть полностью откровенен, и даже груб, если надо достучаться до сердца человека. Народ наш потому и любит далеко не самых безупречных с точки зрения общепринятых норм морали поэтов. Любит не благодаря их достоинствам, но – вопреки их неизбежным недостаткам. Ибо говоря о несовершенстве мира и людей, поэт начинает с себя. Гордыня – самый страшный грех, к тому же многоликий грех. Ведь зависть, ревность, предательство – лишь составляющие гордыни. А лучшее средство от гордыни – понимание, что каждый из нас несовершенен в принципе, и потому постоянно должен просить прощения у Бога за вольные и невольные, но, увы, неизбежные прегрешения свои. Как известно, Господу угоднее сорок раскаявшихся грешников нежели один, гордый своей правильностью, праведник. Гордость оставим Сатане. Православному человеку она ни к чему.

КОРР. Говорят, талант - это дар Божий, но зачастую творческие люди несчастны. Более того, многие трагически умирают в нищете. Почему порой подарок Всевышнего оборачивается драмой и как этого избежать?

Д.К. Да, талант Божий дар. И стало быть все, кто мешает таланту состояться, вредят ему из зависти, суть есть борцы с Богом, сатанисты. Из этого во многом проистекает моё бескомпримиссное отношение к завистливым бездарным людям. Я с удовольствием прощаю своих врагов. А вот врагов Бога прощать я не вправе. Надо понимать: кто помогает таланту – помогает Богу, помогает состояться тому свету, что Бог подарил одарённому человеку. Потому я всегда стараюсь поддерживать тех, кого считаю одарёнными свыше.
Увы, Вы правы, часто талантливые люди материальными благами не отмечены. Но обычно Бог помогает им совсем по другому – помогает, посылая людей, которые их любят, понимают, многое им прощают, поддерживают. Деньги ведь не самый важный ресурс, хотя, надо признать, они отлично помогают при бедности! Талантливые, отмеченные Небом, люди с одной стороны очень могущественны в плане творчества. Но часто столь же инфантильны в плане земного. Нельзя, знаете ли, жить одновременно на небе и на земле.

Беседовала Марина Струкова