Архимандрит Даниил (Сарычев)

8 сентября 2006 года, в праздник Сретения Владимирской иконы Пресвятой Богородицы, архимандрит Даниил последний раз удостоился принять Святые Дары. Состояние старца ухудшалось с каждой минутой, его духовный сын священник Димитрий начал читать отходную молитву. (Он успел трижды прочесть отходную).

В 22 часа 45 минут 8 сентября 2006 года старейший насельник московского Донского монастыря архимандрит Даниил (Сарычев) мирно отошел ко Господу.

Архимандрит Даниил, насельник Донского монастыря, родился 14 января 1912 г. в селе Зверево Старожиловского района Рязанской области. Родители его были крестьяне – отец Сергей Васильевич и мать Анна Валериановна Сарычевы. Он рос в благочестивой семье. Особенно мать его отличалась благочестием. В семье было шестеро детей, двое из которых скончались в младенчестве. Отец Даниил с раннего детства имел глубокую веру в Бога, да и окружение было из простых верующих людей. Еще будучи ребенком, с другими мальчиками он пошел однажды в лес, а когда они возвращались, то увидели на поляне двух иеромонахов в епитрахилях, совершающих каждение. Но кто были эти иеромонахи, узнается позже. После смерти мужа Анна Валериановна, оставшись без кормильца семьи, переехала с детьми в Москву недалеко от Данилова монастыря. Вскоре Ваня ( будущий о. Даниил) был взят владыкой Феодором (Поздеевским) послушником в Данилов монастырь. Вот там он и увидел над Святыми Вратами ранее виденных им двух иеромонахов. Это были преподобные - Симеон Столпник и Даниил Столпник.

Из воспоминаний архимандрита Даниила: «...Первый мой визит был в Симонов монастырь. Там служил иеромонах Севастиан, одаренный даром духовного зрения, а после этого я пришел в Данилов монастырь...

Ежедневно ходил я в монастырь к ранней обедне, во время которой пел архимандрит Григорий (Лебедев), позже ставший настоятелем Александро-Невской Лавры и архиереем. Я его очень полюбил, и он меня также. Вот он-то и обратил внимание на мой голос и отдал в обучение к игумену Алексию, бывшему в монастыре регентом. Науку отца Алексия, который учил меня гласам и славянскому языку, я освоил быстро... стоило мне один раз услышать песнопение, как я уже мог его спеть.

Очень мне хотелось быть канонархом, и я часто молил об этом Господа. И вот когда мне было одиннадцать лет, моя мечта сбылась, и я стал канонархом Данилова монастыря... Бывало, под праздник у нас пели десять стихир; так я один канонаршил все десять – с правого на левый клирос ходил. Носил я подрясник и немного длинные волосы, так что был похож на девочку. Бывало, пока пройду по храму, мой карман в подряснике полон конфет и шоколада».

По свидетельству современников, у канонарха Ивана была уникальная память, абсолютный слух, он обладал сильным и красивым голосом (альт), знал наизусть многие мелодии религиозных песнопений. Многие верующие специально приходили в монастырь послушать юного канонарха.

По свидетельству архимандрита Даниила в Даниловом монастыре в то время служба была уставная, многие насельники имели высшее духовное образование, песнопения были распева Оптиной пустыни.

Из воспоминаний старца Даниила: «Пение у нас в монастыре было прекрасное, молитвенное, торжественное. На правом клиросе хор был наёмным и состоял примерно из тридцати человек. Все голоса были отборные: храмы и монастыри закрывались, поэтому наплыв певцов был большой. Это потом уже начались притеснения, и стали бояться петь в церкви.

На левом клиросе пели наши монастырские насельники, числом около двадцати, под управлением игумена Алексия – человека одаренного и необычайной доброты, обладавшего красивым, немного «в нос» тенором. Всего же у нас в монастыре было около сорока, монахов. Среди тех, что пели на клиросе, был архимандрит Симеон, у которого был прекрасный бас. Его трагедия заключалась в том, что у него была парализована нижняя часть тела, и его возили на коляске. Во время революции 1905 года он своим телом прикрыл от выстрела нашего настоятеля владыку Феодора, и пуля задела ему позвоночник. Он также был очень добрым человеком и подвижником веры. В таком болезненном состоянии его и арестовали, и на волю он больше не вернулся... (Архимандрит Симеон (в миру – Михаил Холмогоров) в 1934 году был арестован и умер в тюрьме).

На первом месте в нашем монастырском пении была церковность... Оно было одновременно и торжественным, и умягчало сердца молящихся. В пении должна быть внутренняя молитва, тогда оно будет духовным и будет пробуждать к молитве. Службы у нас в монастыре были длинными, особенно под большие праздники: все кафизмы вычитывались, стихиры пелись полностью, служба длилась с полшестого и кончалась в половине одиннадцатого. Но мы не уставали, не хотелось уходить из храма.

Надо сказать, что на празднование памяти благоверного князя Даниила Московского у нас в монастыре собиралось множество московского духовенства, а в 1924 году приезжал к нам Святейший патриарх Тихон …

Времена, о которых я рассказываю, были очень тяжелыми. Гонения на церковь, притеснения духовенства и закрытие храмов начались сразу же после революции. Первыми в Москве пострадали кремлевские монастыри и церкви. Затем начали закрывать другие храмы и монастыри – Симонов, Алексеевский, Петровский, Донской, Страстной…

Далее: www.tayninskoye.ru/voskresnye-besedy/besedy-2011-god/arhimandrit-daniil-sarychev-.html