Елицы

Последняя краюшка

Шел в одежде убогой
Дряхлый путник дорогой,
Долго шел, приустап-притомился, —
Видит он — пашет пахарь,
Горя горькаго знахарь;
Путник пахарю слезно взмолился:
«Бог в дороге обидел, —
Три дня хлеба не видел,
Третьи сутки бреду я без крова;
Смерти близость я чую...
Дай хоть корку сухую,
Ради имени дай мне Христова!» —
«Хлеба здесь ты не встретил! —
Пахарь старцу ответил. —
Сам я голоден, брат, до истомы...
Проходил ты сегодня
Там, где благость Господня
Богачей охраняет хоромы...
Ведь в посад заходил ты?
Что же там не просил ты?
Приютили б тебя, напитали...» —
«Был я, был и в посаде,
Всех молил Христа-ради, —
«Проходи! Бог подаст!» — отвечали...»
Пахарь — больше ни слова, —
Выпряг он воронова,
Посадил старца вместе и шагом
За последней краюшкой
Поплелся к деревушке,
Выступавшей вдали за оврагом...
Час иль два, много-мало,
С той поры пробежало, —
Пахарь к ниве своей воротился;
Глядь-поглядь — что за диво:
Всколосилася нива,
Хлеб, несеяный, сам уродился...
Урожай небывалый!
Смотрит пахарь усталый,
Осеняется знаменьем крестным:
Колос в колос пшеница
Перед ним золотится,
Наливаясь зерном полновесным...
Ветерок, облетая
Ниву с края до края,
В сердце пахаря помыслы будит,
Что с такой благодати
Круглый год в бедной хате
Ни нужды, ни печали не будет, —
Что работу он справит,
Все хозяйство управит,
Будет сыт, что бы там ни случилось, —
Что долги и оброки
Все уплатит он в сроки,
Отродяся чего не водилось...
Что откуда взялося?
Что за чудо далося?! —
Взять и в толк он не мог... Только было
С той поры всем на диво,
Что сторицею нива, —
Что ни сеял на ней он, — родила...
II
Годы шли за годами;
Окружён сыновьями —
Внуков, правнуков пахарь дождался.
Век положенный минул, —
Душу Бог ему вынул,
Вечный труженик с нивой разстался...
И предстал раб смиренный
Пред Владыкой вселенной
На судилище страшном Христовом
Со своими грехами,
Обливаясь слезами
На суде неумытно-суровом...
Был он грешен во многом
Пред людьми, перед Богом:
Во грехах был зачат и родился,
Жизнь во тьме промаячил,
В Божий праздник батрачил,
По уставам святым не молился.
Жил — грехов прибывало,
Добрых дел было мало, —
Где их помнить с убогой избушкой?
Вдруг — глядит горемыка:
Из святителей лика
Старец с черствой выходит краюшкой...
Вспомнил грешник томимый:
«Стой! Куда ты, родимый?
Мягче хлеба тогда не осталось!
Мой грех — знаю... Да что же!
Той краюшки дороже
И видать мне вовек не случалось...»
Но идет дерзновенный
Ко Владыке вселенной, —
Положил у святого подножья,
Полон светлой отваги,
Подаянье бедняги;
И услышали все слово Божье:
«Шел в одежде убогой
Петр апостол дорогой,
Шел он в день свой Петров пред обедней;
С ним бедняк этот пахарь,
Горя горькаго знахарь,
Поделился краюшкой последней...
Грешник Бога прославил...
Ключари, Петр и Павел,
Вы берите ключи золотые,
Отмыкайте дверь рая,
Где, Христа созерцая,
Обитают в блаженстве святые!
Кто земныя страданья
Нес всю жизнь без роптанья,
Тех — от ноши грехов Я избавлю...
Путь в Мой рай не затерян!
Кто был в малом Мне верен,
Надо многим Я тех в нем поставлю!..»
И воспели все лики
Славу слову Владыки:
«Милость Господа ввек преизбудет!
Кто голодных питает,
Кто убогим внимает,
Бог того никогда не забудет!..»

Аполлон Аполлонович КОРИНФСКИЙ

Елена, удивляет Великолепная точность подобранного стиха