А мы сохраним тебя, русская речь?

Может быть и можно оправдать заимствование слов из чужого языка, когда в языке твоего племени всего пять слов, а остальное - жесты.

Но зачем нам, русским, заимствовать чужое, когда есть свое? Чем выражение «достигли консенсуса» лучше выражения «достигли согласия», а «ассоциация аграриев» лучше «объединения земледельцев»?

Неужели не греет душу свое, родное, понятное без перевода: СО – ГЛАСИЕ! ОБЪ – ЕДИНЕНИЕ! ЗЕМЛЕ – ДЕЛЬЦЫ!?

Но самое опасное (ведь мы, русские, так уж устроены), что заимствованное чужое слово начинает у нас вытеснять родное слово, ставшее как бы устаревшим, «немодным».

И если вы пока еще понимаете выражение «срок работы», но русское слово «срок» вам кажется странным, поскольку вы уже привыкли в этом выражении употреблять французское слово «стаж».

Поймете вы и выражение «работать гонцом в учреждении», «привратником в общежитии». Но русские слова «гонец» и «привратник» вы бы заменили на французское «курьер» и немецкое «вахтер». Смысл-то в них одинаковый: «гонец = курьер», «привратник = вахтер». Но «гонец» и «привратник» - русские слова с родными и легко узнаваемыми корнями «гон» (гонять) и «врат» (врата, ворота). А «курьер» и «вахтер» - иностранные слова с чужими корнями и непонятным происхождением.

Понятны вам пока еще будут и русские слова «возница», «мостовая», «опрос», «вывоз». Но употребите вы при случае вместо них все-таки иностранные слова: «кучер» (нем.), «шоссе» (франц.), «референдум» (лат.), «экспорт» (англ.).

А вот русское слово «поварня» вам уже наверняка надо переводить немецким словом «кухня», «личина» - итальянским «маска», «торжище» - татарским «базар» или немецким «рынок», «гудец» - латинским «музыкант», «ужище» - греческим «канат», «мовь» - латинским «баня», «лихва» - немецким «проценты» и т.д. Вот к чему приводит неоправданное заимствование чужих слов.

Так мы и теряем свои исконные русские слова. Многие наши слова нам уже непонятны, потому что они когда-то были вытеснены иностранными словами, и мы их позабыли! И теперь нам иностранные слова ближе и понятнее, чем свои русские, которые были до них, а теперь стали чужими и непонятными. Во всяком случае, мы их уже не употребляем: больничник - «санитар», видоизменение - «модификация», выпекала - «кондитер», водомет - «фонтан», гонец - «курьер», гудец - «музыкант», дальнопись - «телетайп», жизнеописание - «биография», землечерпалка - «экскаватор», зелейник - «аптекарь», испытание - «экзамен», личина - «маска», лихва - «проценты», лихоимец - «фининспектор», лицедей - «актер», мостовая - «шоссе», мовь - «баня», направление - «ориентир», нарочный - «специальный», окоем - «горизонт», отрядить - «командировать», плавальня - «бассейн», поварня - «кухня», печатня - «типография», привратник - «вахтер, консьерж», рукотворный - «техногенный», сословия - «классы», сподни - «брюки», справщик - «корректор», телесный - «физический», торжище - «базар, рынок», ужище - «канат», чередной - «дежурный», численник - «календарь»...

И это лишь ничтожная доля наших потерь...