Любой нормальный человек стремится к спокойствию и стабильности. К тому, чтобы можно было планировать будущее, любить своих родных, воспитывать детей, наблюдать за тем, как они становятся старше и умнее, достигают успехов, выходят во взрослую жизнь.

К сожалению, уже много лет подобные стремления являются не более, чем иллюзией.

В этом контексте, когда в феврале 2022 г. началась Специальная военная операция ВС России на территории Украины, жизнь, наоборот, стала понятнее и честнее. Как минимум потому, что из сферы лукавого, ползучего наступления со стороны запада всё наконец переместилось в объяснимое для русского человека военное противостояние, когда точно ясно, где ты, где неприятель, за что идёт война.

Если внимательно разбираться в ситуации, механизмы, направленные на сокращение населения (а это и есть война), запад начал запускать ещё задолго до распада советского проекта. Об этом много написано книг и снято фильмов. Например, «Любовь в СССР» Карена Шахназарова, который в первой версии назывался «Исчезнувшая империя», где мы наблюдаем советскую молодежь стабильного послевоенного времени. Шахназарову удалось отлично отобразить реальность, в которой московская молодёжь в джинсовых куртках проходит мимо надписей «Слава КПСС», но мечтает о новых альбомах Pink Floyd и Deep Purple.

«Ты знаешь, как Чингисхан покорил Хорезм? Его солдаты засыпали все каналы, по которым вода шла в город. Вот так просто», - говорит главному герою фильма его дед-археолог. Пройдёт совсем немного лет, и то же самое случится с самим Советским Союзом — мы тогда сами отказались от первородства, приняв чечевичную похлёбку массовой культуры, незаметно втащившей некогда большой и сильный СССР в странную войну всех против всех.

Тот же технологический конвейер (отсутствие веры в свои идеалы и полное принятие западных) описан в книге Лимонова «Подросток Савенко». Харьковская шпана, презрительно относящаяся ко всему, что сопряжено с государством и официальной моделью общества, называет советских людей «козье племя», предпочитает рок-н-ролл и американское кино, сдуру завезенное и легализованное Хрущёвым.

Маховик распада, запустившийся задолго до 1991 г., набирал оборот, становился брутальнее. Жесть 90-х, хорошо отраженная, в фильмах Балабанова, например, это ведь не просто мрачная эстетика. Это вполне реальная готовность умирать самому и жить так, чтобы умирали люди вокруг тебя. Например, в том микрорайоне Донецка, в котором вырос я сам, половина моих сверстников просто не дожила до возраста, в котором люди создают семьи и воспитывают детей.

Причиной тому были в основном девиантные формы поведения, сопровождающие их наркотики и алкоголь.

Интересно, что в первую очередь маховик смерти догонял тех сверстников, которые из всех видов безумия, щедро предлагаемых массовой культурой конца 90-х – начала 2000-х, выбирали сатанизм. А те откровенно оккультные символы и рожи, которые сопровождали их на футболках подростковой субкультуры, в нынешнюю, уже горячую фазу войны, вернулись в виде наколок на телах азовцев и прочих украинских нациков.

Получается, что постепенно неформальные веяния, сознательно выбираемые людьми примерно двадцать лет назад, как бы незаметно растворились, въелись в ткань жизни и стали постоянным фоном, окрашивающим всё то, что мы делаем.

Именно эти вещи (имеется в виду в принципе вся массовая культура, которую мы сами так жадно заимствовали у запада) превратились в питательную почву, на которой так хорошо взошли идеи уже вполне реальной войны. Полное отсутствие логики и стремления разбираться в сути вещей, поверхностный стиль мышления, ставший нормой в начале 2000-х, плюс готовность к деструктивному поведению — всё это позволило добиться того ошеломительного эффекта, который возник из беснования майдана. Потому что люди на Украине уже не могли анализировать мир, действуя в рамках причинно-следственных связей, а привычка действовать ярко и жёстко, привитая новым типом культуры, выплеснула наружу разрушительный хаос, который сейчас обуял Украину.

Разумеется, субкультурные веяния — это только одна из частей процесса войны, запущенного против нас много лет назад. Были и другие элементы этого механизма, более грубые. Например, непрерывные утверждения в украинских СМИ о том, что Россия — враг; фонды и организации, обеспечившие нужный информационный тон и создавшие практическую инфраструктуру для распада нормальности общества и эскалации войны. Но начиналось всё именно с незримых нитей, музыкальных и визуальных потоков, шепчущих людям «живи быстро, умри молодым, сделай это круто и ярко».

Сегодняшняя ситуация уже совсем другая. Теперь уже вполне реальные снаряды рвутся на улицах городов некогда единой страны, а русский народ, разделенный на большое количество культурных и псевдонациональных племён, втянут в братоубийственную кровавую кашу.

И рука об руку с войной физической, разрушающей Донецк, Белгород, Харьков и Шебекино, продолжает идти всё та же «безобидная» культура потребления и саморазрушения. Она проявляется в очень разных формах. Она проступает татуировками на лицах молодых людей в московском метро. Она торжествует в глазах девушек, решивших, что теперь они «чайлд фри». Она готовит новые всходы для следующих витков войны физической, потому что сон разума в конечном итоге всегда превращается во вполне осязаемые взрывы настоящих боеприпасов.