t.me/Kerigma_orthodox
13 августа день успения архимандрита Тавриона (Батозского).
Сегодня наш рассказ о великом старце, жизненный подвиг которого уничижается некоторыми «не по разуму ревностными» книжными богословами. Клевета и наговоры уже более сорока лет после его смерти преследуют имя этого подвижника. Впрочем, он это предвидел еще при своей земной жизни, предупреждая, что его, как и Иоанна Златоуста, еще после смерти будут бояться сорок лет. Теперь эти годы уже истекли, и пришло время прославить этого доброго и ревностного пастыря.
Годы до заключения.
Родился архимандрит Таврион (в миру Тихон) 10 августа 1898 года на территории современной Харьковской области. Кроме него в семье было еще девятеро детей. Все они воспитывались строго, в согласии с православной традицией. У Тихона с самого детства не было сомнений в том, какой путь жизни избрать. Он знал, что будет служить Богу. Стремление к монашеской жизни у Тихона было настолько живым и глубоким, что в семь лет он сбежал из дому в монастырь Глинской пустыни. Его, конечно же, вернули родителям. Но со временем отец и мать сами убедились в том, что их ребенок твердо намерен быть монахом. Поэтому в 1913 году (15 лет) Тихон определяется послушником Глинского монастыря. Его духовником стал прославленный старец преподобный Серафим (Амелин). Прошло два года. Началась Первая мировая война. Тихона, как и большинство послушников и рясофорных монахов, отправили на фронт. О его военных годах жизни ничего не известно. Вернулся он в Глинский монастырь в 1920 году. В этом же году Тихон принял постриг с именем Таврион. Большевики попытались вторично мобилизовать его на фронт, но уже для служения в Красной армии. Монах Таврион твердо отказался от этого, сказав, что будет служить только Богу и в братоубийственной войне принимать участия не собирается. Тогда его большевики отпустили. Возвращаясь в обитель, монах Таврион едва было не погиб, провалившись под воду в ледяную реку. Четыре часа находился он в воде. Господь спас его каким-то особым, чудесным образом, а сам подвижник еще более утвердился в намерении до конца жизни служить только Богу. В 1922 г. Глинская пустынь была закрыта, и монах Таврион поселяется сначала в Московском Новоспасском монастыре, а потом в Рыльском монастыре Курской епархии. В 1923 году он становится иеродиаконом, в 1925 - иеромонахом, в 1929 - архимандритом. Далее его служение проходит в Витебске, Перми и других городах России. Где бы не служил отец Таврион всюду он беспощадно обличал обновленцев и ревностно защищал «Тихоновскую», как тогда говорили, Церковь. Чувствуя, что тучи над ним сгущаются, и скоро придет время восходить на мученический крест, отец Таврион берет у епископа Павлина (Крошечкина) антиминс с благословением служить «идеже прилучится» (там, где получится).
Годы, проведенные в заточении.
На этом антиминсе все двадцать лет, проведенные в лагерях, и служил архимандрит Таврион. Престолом ему служила собственная грудь, а чашей консервная банка. Начиная с 1929 г. и по 1956 г. жизнь этого исповедника проходила в тюрьмах и ссылках. Очень короткие промежутки времени между арестами он проводил на свободе, а потом его снова арестовывали и отравляли по этапу. Своим главным призванием отец Таврион считал духовное окормление людей, страждущих в неволе. То, что ему пришлось вынести за эти годы, также осталось утаенным. Старец предпочитал не рассказывать о тех страшных пытках, которые он претерпел Христа ради в заключении. Люди, которые встречались с ним в лагере, вспоминали, что проповедь этого человека о Христе среди заключенных пользовалась неизменным успехом. К нему тянулись люди, которые жаждали услышать Слово Божие. Исповедовать отцу Тавриону приходилось в таежном лесу, под нарами, в уголках холодных бараков. Не один раз его жизнь была на волоске от смерти. Но Господь сохранил Своего избранника невредимым. А за его многолетний мученический подвиг Бог наградил его дарами прозорливости и предвидения будущего. Благодаря дару чудотворений отец Таврион спас в тюрьме не одну человеческую жизнь. «Бог избрал меня и послал служить туда, где в Нем была самая большая нужда», – говорил старец о своей лагерной жизни.
Годы, проведенные на свободе.
После освобождения в конце пятидесятых годов архимандрита Тавриона назначили настоятелем Глинской пустыни. Здесь произошел конфликт между ним и Глинскими старцами. Схиархимандрит Иоанн (Маслов) так писал о тех событиях: «В Глинской пустыни архимандрит Таврион стал вводить западные, католические обычаи церковной жизни. После окончания вечернего богослужения зажигал свечи на престоле, открывал Царские врата, начинал читать акафисты и устраивал общенародное пение. Это противоречило уставу Глинской пустыни, в соответствии с которым после вечернего богослужения братия должна была безмолвно расходиться по кельям и исполнять келейное правило в тишине. Отец Таврион ввел при богослужении вместо строгих распевов Глинской пустыни партесное пение, которое никак не соответствовало аскетическому духу обители».
Свидетельства об этих событиях, а также другие особенности богослужебной практики отца Тавриона потом будут использоваться кабинетными богословами в качестве обвинений архимандрита в филокатолицизме, обновленчестве и т.п. Странно, что эти горе-богословы даже не обратили внимание на то, что отец Таврион был гоним и сидел в лагерях за то, что не принял ни обновленчество, ни революцию, считая их формой богоборчества. Более того, его ревность в православной вере была такова, что он не принял даже «Декларацию» митрополита Сергия (Страгородского) и долгое время был в числе «не поминающих». Но обо всем этом мы еще поговорим подробно, а сейчас пока вернемся к биографии отца Тавриона.
С Глинской пустыни архимандрита Тавриона перевели сначала в Почаевскую лавру, а через год в 1959 году он стал служить в Уфимской епархии. Батюшка очень много проповедовал, вел активную миссионерскую работу, всячески препятствуя закрытию храмов. В 1960 году его кандидатура рассматривалась в качестве претендента на епископскую хиротонию. Священный Синод РПЦ принял одобрительное решение, но активная деятельность архимандрита Тавриона вызвала очень сильное недовольство со стороны советской власти. Уполномоченный по делам религий не только воспрепятствовал его хиротонии во епископы, но и лишил регистрации, вынудив таким образом отца Тавриона покинуть Уфимскую епархию. В то время батюшка был уже известным на всю страну духовником. К нему за советом и молитвенной поддержкой приезжали люди со всего Советского Союза. Когда в Спасо-Преображенской пустыни женского монастыря Рижской епархии умер духовник, то владыка Леонид (Поляков) лично просил Патриарха Алексия, чтобы тот направил туда для окормления сестер отца Тавриона, зная его как ревностного и доброго пастыря.
Последняя обитель.
Сразу после того, как архимандрит Таврион стал духовником монастыря, туда потянулись люди. До этого обитель находилась в плачевном полуразрушенном состоянии. При отце Таврионе в монастыре были отреставрированы и воссозданы два огромных храма, построены трапезная и гостиница для паломников. Даже в будние дни там причащалось по двести человек. Старец настаивал на том, чтоб люди причащались как можно чаще, что было необычно для того времени. Но жизнь в скиту для архимандрита была тоже мученическая. Он даже говорил, что в лагере ему было легче, чем в монастыре. Кроме огромного количества людей, которых он принимал и исповедовал, помимо стройки, ежедневного суточного богослужения, отец Таврион подвергался всяческим гонениям и притеснениям в самом монастыре от так называемых «красных священников».
Красное духовенство.
В то время уже во всю разгорались хрущевские гонения, и было принято решение ликвидировать Церковь изнутри. Появлялись так называемые «комсомольские наборы» в духовенство. Это ряженое духовенство занималось тем, что вредило Церкви. Нужно сказать, что желающих таким образом «служить» Родине практически не было. Поэтому КГБ вербовало людей, у которых не было выбора. Так, например, (это реальный случай из жизни) колхозный агроном проворовался и его должны были за это посадить в тюрьму. Ему-то спецслужбы и ставят условие: или ты идешь на нары, или идешь «в попы» на нас работать. Нужно ради справедливости сказать, что этот сатанинский эксперимент не принес Церкви ни малейшего вреда. Сами засланцы со временем или воцерковлялись, или спивались и деградировали, потому что жить в двойной морали, играя и притворяясь, было невозможно. Но в те годы они очень сильно вредили отцу Тавриону и делали все возможное, чтобы оградить его влияние на народные массы. Батюшка открыто выступал против этих провокаторов и говорил на проповеди: «Я вас не боюсь, потому что служу Богу».
Личность отца Тавриона.
Отцу Тавриону шли большие денежные переводы со всех концов страны, и многие думали, что батюшка сказочно богат. Но сам архимандрит ходил в штопаном подряснике и такой же старенькой рубашке. Но зато содержал на эти средства всю епархию, отстроил монастырь и даже помогал некоторым колхозам. Никто не уезжал от старца без подарка или денежного пособия. Он помогал всем бедным и обездоленным людям. Его келья была образцом евангельской простоты: стол, стул, железная кровать, Евангелие и несколько икон. Любовь старца ко всему творению была такова, что он не позволял сестрам обители разрушать ласточкины гнезда даже тогда, когда это было необходимо для ремонтных работ. Архимандрит им рассказывал, как ласточка делает гнездо, сколько ей нужно приложить труда для того, чтоб слепить себе домик и сокрушался, что монахини не понимают и не ценят этого.
Отец Таврион жалел даже алкоголиков. Он давал им печенюшки, конфеты и обязательно добавлял денежку. Батюшка знал, что они их пропьют, но не дать не мог, ему было жалко человека, он сострадал его мучению. Но больше всего отец Таврион любил детей. Считал их цветами Божьими, целовал и относился к ним так, будто ничего прекраснее и чудеснее на земле не существует. Различия между православными и не православными старец никогда не проводил. Помогал всем без различия. К нему в пустыньку не раз приезжало католическое духовенство, с которым он провел долгие годы в ссылках и тюрьмах. Это также потом послужило поводом обвинить отца Тавриона в экуменизме. Но на самом деле батюшка с ними вместе не служил литургии и не причащался. Католики только присутствовали во время его богослужения в храме.
Вообще архимандрит Таврион был человеком литургии. Для него служба – это Небо на земле. «Если мы на богослужении, то мы уже со Христом на Небе, а что нам еще нужно», - говорил старец на проповеди, - «Самая большая святыня на земле — это Чаша с Телом и Кровью Христа». Проповеди отца Тавриона были потрясающими. Не имея времени беседовать с сотнями паломников по отдельности, старец выходил на амвон и отвечал на все их вопросы во время проповеди. При том это было не абстрактно и завуалировано, а прямо. Старец видел и знал мысли всех людей, которые стаяли в храме и отвечал каждому в своем слове. Поэтому отца Тавриона многие боялись. Знали, что он, как рентген, видит человека насквозь. Получалось так, что сама личность старца очень сильно дисциплинировала. Люди стояли перед ним, как перед земным ангелом. Даже мысли свои выстраивали, что называется, «по струночке». Если в голову кому-то входило что-то нехорошее, отец Таврион сразу же смотрел строго и говорил: «Сверху цветешь, а внутри гниешь». Мог обличить и всенародно, и это очень пугало. Бесноватые, только издали завидев старца, начинали беспокоиться. Некоторые убегали с криками «боюсь, боюсь его».
Пророчества старца.
Старец видел будущее, как настоящее. Еще в 1978 году он точно предсказал дату и год развала СССР. «Придет время и все развалится. Державу разделят без единого выстрела, и никто не спросит зачем». Видел отец Таврион и то, что будет после этого. «В монастырях не будет любви, не будет молитвы, отношение к службе будет формальное», - предупреждал он. «Будут и овцы, будут и ясли, только нечего будет ясти», - сокрушался он, предвидя будущее. Одному своему духовному сыну батюшка говорил: «Ты доживешь до того времени, когда власть будет другая. Но ты земельку не бросай. Все привозное закончится. То, что посадишь, с того и будешь жить». В то время, когда компьютеры были только в научных центрах и ни о каких цифровых технологиях никто даже не слышал, старец уже предупреждал, что будут новые документы, которые будут заставлять брать «добровольно-принудительно», но делать этого христианам нельзя. С сильной болью и слезами говорил он о духовенстве последних времен. Предупреждал о гонениях: «Гонения будут сильными, но другими, не такими как в мое время. Стойте в вере и ничего не бойтесь, Господь с вами». Батюшка говорил, что время антихриста уже не за горами, и что грядут последние времена.
Кончина старца.
За несколько лет до последней болезни несколько духовных чад батюшки видели, как во время молитвы старец подымался вверх, отрываясь от земли. Узнав об этом, архимандрит Таврион запретил им строго-настрого кому-либо говорить об этом. Восемнадцатого июля 1978 года на Троицу батюшка отслужил свою последнюю литургию. Дойдя до кельи, он обернулся и, прощаясь с людьми, сказал свое последнее слово: «Та (Святая Троица) бо нас спасла есть». После этого старец вошел в келью и уже не вставал с постели. Но даже в этой его предсмертной болезни злые люди в монастыре всячески вредили ему. Не пускали к нему врачей и духовных чад, когда те силились ему помочь. Скончался архимандрит Таврион 13 августа 1978 года от рака желудка и пищевода. От операции батюшка отказался, предав себя в руки Божии. Боли и страдания старец считал тем самым последним лекарством для души, которое ему нужно принять, чтобы войти в Царство Божие.
На свои похороны архимандрит Таврион чудесным образом собрал всех своих духовных детей: кому-то явившись в сонном видении, кому-то внушив мысль приехать в монастырь. Во время погребения народ увидел еще одно чудо. Разноцветные полосы света, наподобие радуги, прямо с неба падали на могилу старца, образуя красивое сияние.
Чудеса на могилке отца Тавриона стали совершаться сразу же после его погребения. И не только на могилке. Одна духовная дочь старца рассказывала о том, что очень сильно поранила глаз колючкой шиповника. Врачи сказали, что видеть она этим глазом больше не будет. Но после того, как женщина приложила к больному месту фотографию отца Тавриона, молясь в это время ему о помощи, глаз полностью исцелился. Таких примеров можно привести множество.
И все же…
Несмотря на очевидную святость жизни и посмертные чудеса, гонения на отца Тавриона продолжаются и по сей день. Давайте теперь вернемся к обвинениям, которые возводят на покойного архимандрита его недруги. Нужно сказать, что отец Таврион был человеком огромной любви к Богу и людям. Для него не существовало Православия как религии индивидуального спасения. Смысл жизни старца был в том, чтобы нести проповедь о Христе в народ. Монастырь для него стал миссионерским церковным центром, где люди должны получать пищу Тела и Крови Христа и познавать Слово Божие. Волю Господню старец видел в том, чтобы все спаслись. Поэтому в духовном воспитании своих чад архимандрит делал акцент не только на личном благочестии, но и на осознании их ответственности друг за друга.
Старец несколько раз во время богослужения выходил на проповедь. Часто читал Евангелие лицом к народу на русском языке, чтобы люди могли лучше усвоить услышанное. На службе отец Таврион горел, как факел. Перед началом Евхаристического канона он переоблачался в красные богослужебные одежды, потому что каждая служба была для него пасхальной. Более того, он ввел практику общенародного церковного пения, чтобы все люди «единым сердцем и едиными устами» славили Господа. Церковь для старца была единством полноты наполняющего вся и всех Святого Духа.
Всей своей жизнью отец Таврион служил Богу и людям. Поэтому и монахам Глинской пустыни он предлагал направить свои усилия не только на личное спасение, но, прежде всего, на духовное возрождение соотечественников. По этой причине он ввел там более простое и понятное пение для паломников. Да и весь монастырский устав стал ориентировать на народ, который приходил в монастырь для духовного окормления. Но эти нововведения братией монастыря не были приняты, и на то были разные причины. Кто-то увидел в этом разрушение старых священных традиций, которые были заведены в монастыре прежними отцами, кто-то считал это посягательством на свое личное спасение, кто-то заподозрил отца Тавриона в модернизме и обновленчестве. Нужно сказать, что к тому времени в монастырь возвратились многие пожилые монахи, которые также прошли тюрьмы и лагеря. Для них монастырь был местом заслуженного покоя, молитвенного уединенного отдохновения, сосредоточения на личном спасении.
Объяснение своей личной позиции архимандрит Таврион дал в «Записке о Глинской пустыни», в которой писал, что стремился положить «начало нравственного усовершенствования насельников обители, как во внутреннем самоотречении, так и во внешнем благоустроении и распределении труда». Он обличал многих насельников в «отсутствии усердия и самоотречения», расслабленности в «послушании, чинности, труде и чтении», в противовес ставя добрым примером горячее желание соборной молитвы и духовного труда у паломников.
Но в данной стычке архимандрит Таврион вынужден был отступить перед советом старцев монастыря и уехать на другое место служения. Во всем том, что происходило в Глинской пустыни в те годы не было со стороны отца Тавриона даже намека ни на какой филокатолицизм или обновленчество. Все что не делал старец, было проявлением его горячей любви к Богу и людям, за что ему и приходилось всю жизнь страдать.
Упокой, Господи, душу раба Твоего архимандрита Тавриона, и его святыми молитвами помилуй нас грешных.
spzh.news/ru/istorija-i-kulytrua/73804-arkhimandrit-tavrion-batozskij-gonenija-budut-silynymi-no-drugimi