В одной семье росла девица:
Лицом светлей, чем небеса,
Проста, кротка, как голубица,
Чиста душою, как роса.

Её Отец – сенатор Рима,
Богам всем эллинским служил,
А мать, Христом была хранима
А Он, её, лишь Богом был.

Она и дочь Анастасию,
Растила с верой во Христа:
Любвеобильного Мессию,
Что возлюбил мир до Креста.

Дочь, добродетелям учила
И подражать Христу в любви,
Чтоб с ней пребыла Божья сила
И добродетели цвели.

И мудреца-христианина,
Нашла наукам обучать …
И стала дочь благочестива
И мудрость стала проявлять.

Но вдруг, без матери осталась,
В расцвете юных, светлых лет …
И вся душою устремлялась,
Лишь исполнять Христа Завет.

Но против воли замуж выдал,
Поклонник идолов – отец.
А муж её, был сам, как идол,
Как похотливый сущий бес.

И день и ночь она молилась,
Любвеобильному Христу,
Чтоб чистота не осквернилась,
Принадлежа, лишь вся Ему.

И чистой агница осталась
И муж её не осквернил …
И только больше укреплялась,
От благодатных Духа сил.

Ночами тайно выходила,
Надев лишь нищенский наряд
И христианам всем служила,
В тюрьму за веру, кто был взят.

Проведав то, муж разъярённый,
Христову агницу избил …
И как души совсем лишённый,
Жену под стражу заключил.

И уморить пытался гладом,
Её богатства, чтоб иметь
И мучил так, была что рада,
Анастасия умереть.

Но внял Христос её молитвам
И муж на море утонул.
Пришёл конец его ловитвам:
Свободу пленнице вернул.

Анастасия с большей силой,
В темницах стала помогать
И голубицей белокрылой,
На подвиг слабых вдохновлять.

Но вскоре царь всех предал казни,
Призвав учителя её:
Гордыней царь упорно жаждал,
Сломить дух веры, хоть его.

Но тщетно мнил Христа хулитель,
Христову веру победить:
Был, христианский, твёрд учитель
И царь велел его казнить.

Но казнь свершить в земле пустынной,
Где б Хрисогона не нашли …
И в тихой местности унылой,
Главу честную отсекли.

Но там, скрываясь жил пустынник,
С пещерой рядом трёх девиц:
В скалистой, ветренной ложбине,
Где даже крик был редок птиц.

Ему Христом было открыто,
Что, то - страдалец за Христа …
Тогда в камнях была плоть скрыта,
Гонима вера их пока.

Но через тридцать дней явился,
Ему в виденье Хрисогон
И молвил, верой, чтоб крепился
И трёх девиц готовил он.

«Вскорь будут взяты на мученья,
В ближайших девять дней они
И к ним, для духа укрепленья,
Анастасию приведи.»

И был тот сон Анастасии …
И в место то, сама пришла
И трёх девиц, в Христовой силе,
Всё укрепляла до утра.

О девах, вскоре так и сбылось
И были мучимы они …
Но сердце мукам веселилось …
И были девы казнены.

Анастасия же скитаясь,
Стремясь гонимым всем помочь,
Любой работы не гнушалась,
Им помогая день и ночь.

А все начальники боялись,
Её высокий знатный род
И взять за веру не решались,
Из римских зная, что господ.

Но императору решились,
О ней, всё ж кратко доложить
И в Рим её препроводили,
Чтоб сам решил, как с нею быть.

Но император о богатстве,
Её всё больше вопрошал …
Узнав, её, о в вере счастье,
Жрецу верховному отдал.

Жрец предложил ей сделать выбор,
Богатства, между, красотой,
Сулящей много плоти выгод
И жутких мук презлой судьбой.

Святая ж твёрдо отвечала:
«Вся эта - тленна суета,
Нет пользы в ней душе и мало,
А муки – путь в покой Христа.»

Тогда велел Анастасию,
Богатой жизнью окружить,
Напомнив роскоши стихию …
И этим переубедить.

Но вновь святая не прельстилась,
На жизни тщетной, суету …
А лишь три дня она постилась,
Молясь усерднее Христу.

А жрец к ней похотью взбесился,
Девицу жаждя осквернить …
И с тем, лишь только к ней явился,
Вмиг стал от боли дико выть …

И не спасли жреца все боги,
Которым он всю жизнь служил …
И ада в жуткие чертоги,
Душою смрадною отбыл.

И игемон вновь иллирийский,
Анастасию осудил
И разговор ведя витийский,
Отдать богатства всё просил.

Но слыша кроткую премудрость,
Её в темницу заключил
И проявляя духа скудость,
Дней тридцать голодом морил.

Но видя снова светлость лика,
Решил сильней замуровать,
Введя в тюрьму без света блика,
Веля, есть, пить ей, не давать.

И так, ещё томилась месяц
И слёзы пила лишь она …
Но сохранила лика свежесть,
Христова верная раба.

Тогда судил её с другими,
В открытом море потопить:
Кто были подлыми и злыми,
И лишь умели зло творить.

Но Божья сила сохранила,
Чудесно их от смерти зла …
И верить их Анастасия,
Всех научила во Христа.

То, игемон услышав, в гневе,
Сто двадцать, всех, велел казнить,
Что обратились ею к вере …
Анастасию же - спалить.

И меж столбов плоть распластали,
На все четыре стороны
И пламень буйный разжигали,
Пока огонь ни скрыл черты.

И от огня людей безумных,
К Христу взошла её душа,
Что шла к Нему, с лет, самых юных
И в радость вечную вошла.

© Copyright: Александр Петрович Ерёмин, 2020
На сайте автора: stihi.date/9553