Последний звук фортепиано,
В тот вечер медленно затих …
И тишина застыла странно,
Предчуя будто важный миг.

Стих на французском, эпиграммой,
Разрезал дерзко тишину
И проречённый перед дамой,
Вменил особую вину.

Вдруг шутка стала другу раной …
Иль просто предал давний друг,
Когда поэта смерть желанной,
Всесильным мира стала вдруг.

Мартынов не был дуэлянтом
И не воспринят был всерьёз,
Сам с поэтическим талантом
И с сердцем полным тайных грёз.

Но бросил вызов он поэту,
Зло в душах многих утолив
И преподнёс, как жертву «свету»,
Кровь беззащитную пролив.

Не принял, даже благородства,
Высокой пламенной души,
Стрелявшей в воздух …, сумасбродство,
Без крови, чтобы разрешить.

Ведь был для «света» ненавистен,
Уже известный всем поэт,
За прореченье дерзких истин,
Что обличали подлый «свет».

И «свет» сослал его прочь взора,
На смерть под пули на Кавказ
И палача нашёл «свет» скоро,
За безобидность колких фраз.

И наказал убийцу мягко,
Как будто, так благодаря,
Лукавя честью высшей гадко
И запятнав навек себя.

Ведь, что для «света» смерть поэта,
К свободе с жаждою в крови?!
Чужда для «света» суть Завета
Свободы, правды и любви.

Для «света» ближе тьмы законы,
Царят, где сила и обман.
Поэты ж к правде, чаще склонны,
От лжи страдая, как от ран.

И было так, и так и будет:
Поэта жертвенна судьба,
Покуда тленный век пребудет
И Света с тьмой идёт борьба

© Copyright: Александр Петрович Ерёмин, 2019
На сайте автора: stihi.date/10228