Стрельба велась прямой наводкой
По дому, где засел солдат.
Он вытер пот со лба пилоткой,
Взял снова в руки автомат.

Он был один в горевшем доме –
И санитар себе, и друг…
Вокруг – враги. И тут в проёме
Увидел женщину он вдруг.

На палку-посох опираясь,
В платке и юбке до земли,
Стояла, словно не касалась
Она осколков и пыли.

Солдат опешил, как от чуда.
А та, кивнув на потолок,
Сказала: «Уходи отсюда
В другую комнату, сынок!»

Он понял: возражать напрасно, –
Такая прозвучала власть,
Что без вопросов было ясно:
Промедлить миг – значит пропасть!

Он сделал, как она сказала,
Ещё не осознав того,
Что эта женщина спасала
От верной гибели его!

Дорогу в пять шагов длиною
Солдат в два шага одолел,
И тут же за его спиною
Рвануло так, что дом взлетел.

Из глаз исчезло поле боя.
Потом был плен и лагеря,
Где не давала мысль покоя,
Что выжил он в том доме зря!

Прошли года. Стал ветераном
Солдат почётным, и теперь
Настало время новым ранам
От нескончаемых потерь.

Сто верст прощальных он отмерил,
И, хоть не верил в Бога сам,
Зашёл раз в храм, и не поверил
В тот миг он собственным глазам.

Стоял, застыв, он в Божьем доме,
Не понимая ничего:
Та женщина, как в том проёме,
Опять смотрела на него.

На палку-посох опираясь,
Платок и юбка до земли…
Она стояла, улыбаясь,
Вблизи и будто бы вдали!

Солдат неверными шагами
К иконе, щурясь, подошёл,
Но надпись древними слогами,
Как ни старался, не прочёл.

«Кто это?.. – к старице согбенной
Он обратился. – Чей портрет?!»
«Икона Ксении Блаженной!» –
Ему послышалось в ответ.

Солдат опешил, как от чуда,
И вдруг услышал, как тогда:
«Не уходи, сынок, отсюда
Теперь надолго никуда!»

Вновь было возражать напрасно, –
Такая прозвучала власть,
Что без вопросов стало ясно:
Ослушаться – значит пропасть!

Шёл ветеран-солдат из храма.
И, хоть нелёгок груз годов,
Он вновь, как в молодости прямо,
Без промедленья был готов

Всё сделать, как она сказала,
Не осознав ещё того,
Что в этот раз она спасала
От вечной гибели его!

Монах Варнава (Санин)