Союз Православных Журналистов - СПЖ

Агриколай, правитель Каппадокии и Малой Армении, не мог найти себе места. Как загнанный зверь, метался покоями, переворачивая все, что попадалось под руки. Слуги прятались по углам дворца, наученные горьким опытом.

Бедные знали: когда правитель в ярости, ему лучше не попадаться на глаза. А таким, как сегодня, челядь еще не видела Агриколая. Вот и выглядел дворец безлюдным — ни тебе горничной, ни рабыни, ни шута-коротышки. Только стражники молчаливыми идолами стояли у входа в покои. А правитель, казалось, и не замечал их — те только успевали отступиться, когда он пролетал мимо. Агриколай срывал злость на бездушных предметах. Уже разбил роскошные амфоры в собственный рост, разорвал роскошный, шитый золотом, занавес, порвал меха на полу и ложе, вдребезги разнес драгоценные украшения в соседних комнатах. Взялся было за печь, уложенную изразцами замечательной работы греческих мастеров, но вовремя остановился — зима стояла лютая, а даже такой горячий сорвиголова, как Агриколай, мерзнуть не любил. Холод, наверное, было то единственное, чего он вообще не мог терпеть, — ни минуты, ни секунды. Челядь знала о такой слабости правителя, потому полы в его дворце на зиму устилались мягким руном молодых овец, а откуда-то из варварских краев поставляли меха диковинных зверей, в которые кутался тиран. Слуги втайне посмеивались, но вовремя приносили и подогретое со специями вино, и горячую похлебку по первому движению брови Агриколая. А его затуманенный мозг отказывался воспринимать услышанную информацию: сорок воинов двенадцатого императорского легиона, называемого Молниеносным, люди молодые, сильные, уже неоднократно вознаграждены за свою службу, отказались принести жертву имперским идолам и объявили себя христианами. продолжение...