АЛЛИЛУЙЯ

Иоанн Златоуст.

4: 11.

Если бы они, предположив, что Бог действительно их не избавит, сказали, что Он не избавляет за грехи, то им не поверили бы.

Поэтому они пред царем о грехах умалчивают, а говорят о том в пещи; там вспоминают все грехи свои.

Пред царем же ничего подобного не произносят, а только то, что они не изменят благочестию, хотя бы им надлежало сгореть.

Не для наград и воздаяний, но из одной любви делали они все, что ни делали; несмотря на то, что были в плену и рабстве, не пользовались никакими благами, лишились отечества, свободы и всего имущества.

Не говори мне о почестях, какие даны им при царском дворе.

Святые и праведные юноши в тысячу раз охотнее согласились бы собирать милостыню в своем отечестве, и наслаждаться красотою храма, как говорит Давид: «Желаю лучше быть у порога в доме Божием, нежели жить в шатрах нечестия»; и «один день во дворах Твоих лучше тысячи» (Пс. 83:11).

В тысячу раз охотнее согласились бы они быть последними в своем отечестве, нежели царствовать в Вавилоне.

Это видно из того, что говорят они в пещи о тягостях пребывания в Вавилоне.

Хотя сами они и пользовались великими почестями, но, видя бедствия других, жестоко терзались.

Таково преимущественное свойство святых – ни славы, ни чести и ничего другого не предпочитать спасению ближних.

Смотри, как они в пещи молились за весь народ.

А мы и при покойной жизни не помним о братиях.

Равным образом, когда они старались объяснить и сны, они имели в виду не свою пользу, но пользу многих.

Что они презирали смерть, это они доказали впоследствии многими опытами.

Они на все готовы, только бы умилостивить Бога.

Поелику же признают себя к тому неспособными, то прибегают к отцам, и говорят, что сами ничего не могут принести, кроме сокрушенного духа.

Будем и мы подражать им.

Ведь и пред нами стоит золотой образ, мучительская власть мамоны.

Но не будем внимать тимпанам, трубам, арфам и другим прелестям богатства; и хотя бы надлежало впасть в пещь нищеты, предпочтем эту нищету, только бы не поклониться идолу, – и будет роса среди пещи шумящая.

Итак, не убоимся, слыша о пещи нищеты.

И тогда вверженные в пещь стали блистательны, а поклонившиеся идолу убиты.

Но тогда все произошло в одно время, а теперь одно исполняется здесь, а другое в будущей жизни, иное же и здесь, и там.

Избравшие нищету, чтобы не кланяться мамоне, будут сиять и здесь и там; а неправедно обогащающиеся здесь понесут там жесточайшее наказание.

Из этой пещи вышел и Лазарь, блистая не менее трех отроков; а богач, принадлежа к числу покланявшихся идолу, осужден на мучение в геенне.

Одно служит образом другого.

Как здесь вверженные в пещь ничего не потерпели, а стоявшие вне, мгновенно были сожжены, так будет и тогда.

Святые, переходя огненную реку, не почувствуют ничего неприятного, но будут казаться радующимися; а покланявшиеся идолу увидят, что огонь нападает на них свирепее всякого зверя и увлекает их в геенну.

Если кто не верит, что есть геенна, тот, видя халдейскую пещь, пусть чрез настоящее уверится в будущем, и убоится не пещи нищеты, но пещи греха.

Грех есть пламень и мучение, а нищета – роса и прохлада.

В греховной пещи предстоит дьявол, а в пещи нищеты – ангелы, отражающие пламень.