Борьба с древом греха

УТОНЧЕННЫЕ ПОРОКИ: ТЩЕСЛАВИЕ, ГОРДОСТЬ

В конце концов человек не может не видеть, что он жестоко наказывается тем самым, в чем он видел свое счастье, в чем он полагал самодовлеющую цель своей жизни. Но даже если человек, постигнув обманчивость и гибельность господства в себе страстей, решает оставить прежнюю жизнь и обеспечить себе благо не удовлетворением страстям, а противоположными им добродетелями, то иногда он делает это ради себя самого, имея целью свое собственное благополучие — настоящее и особенно будущее. Присутствие в человеке эгоизма, лежащего в основе такого доброделания, проявляется в страстях тщеславия и гордости. Эти тесно связанные между собой страсти, заканчивающие список главных пороков, представляют наивысшую степень опасности для религиозно-нравственной жизни человека не только по своей сущности, но особенно из-за тонкой, иногда трудно уловимой форме своего присутствия в душе. Это обуславливается тем, что эти пороки проявляются именно при условии заметных успехов в осуществлении подвижничества, по поводу некоторых достигнутых совершенств.

По словам преп. Иоанна Кассиана, страсть тщеславия "воодушевляется не иным чем, как успехами в добродетелях того, на кого нападает". Специфическая сущность тщеславия состоит в том, что люди, подверженные этой страсти "возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию" (Ин.12, 43). Слава человеческая, по сравнению со славой Божией, является, конечно, не истинной, ложной, внешней, пустой, тщетной. По определению свт. Григория Богослова, тщеславие есть стремление к суетной славе. В святоотеческой письменности есть указание на два вида тщеславия. Мирской порок тщеславия обнимает собой превозношение плотскими, видимыми вещами, и не обладает специфическим качеством анализируемой страсти — скрытностью, тонкостью приражения к уму подвижника. И для вставших на путь подвижничества средством достижения почета, известности, славы избираются именно подвиги, труды доброделания. Как видно, происходит коренное извращение основной цели христианского подвижничества, когда средство поставляется на место цели. Вследствие этого и вся деятельность человека, получив цель ложную, при внешней благовидности не имеет истинно христианского достоинства ни в своей сущности, ни в проявлениях, ни в результатах. Происходит уклонение от истинного пути совершенствования в сторону самочинного доброделания, человек избирает собственную праведность и благочестие, фактически отвергая благодать, божественное водительство, вступает на путь языческой или иудейской праведности, где самолюбие не искореняется, а питается. По христианскому учению, человек имеет религиозно-нравственный долг посвящать не только всю свою жизнь вообще, но и в каждом конкретном ее моменте до мелочей, всецело посвящать Господу. О себе лично, о своих собственных трудах и подвигах человек и думать не должен, устремляясь к бесконечной цели богоуподобления, о полном достижении которой в какой-либо данный момент не может быть и речи. Поэтому человек в себе самом видит только немощи и недостатки, а все доброе с искренним чувством благодарности относит к Господу Богу, действующему в нем своею всесильной благодатию (Фил.2, 13; Евр.13, 21). Истинный подвижник, по словам блаж. Диадоха, "не думает о своем достоинстве", но "непрестанно пребывает в таком горячем желании, чтобы Бог славился в нем, сам же остается как бы несуществующим". Между тем у подвижника, увлеченного духом тщеславия, принципом аскетического делания является искание собственной славы. В сущности все его подвиги проистекают из себялюбия, постоянно сопровождаясь памятованием о своем собственном достоинстве. Человек все свое внимание обращает на показную, внешнюю сторону подвижничества, с огромным ущербом для стороны внутренней. Совершая по-видимому подвиги самоотречения, он в сущности питает греховное самоугодие. Отсюда ясно, что наиболее характерными свойствами тщеславия являются лицемерие и ложь. Обманутый внешними успехами, человек все более разоряет и губит свое внутреннее, сердечное делание. Таким образом, тщеславие препятствует подвижнику предстоять Богу и стяжать венец истинной праведности.

Все характерные черты тщеславия еще интенсивнее выражаются в последней — восьмой страсти — гордости, когда человек всей своей личности придает неограниченное значение, поставляя себя в центре бытия, все остальное считая лишь средством для достижения собственных целей самовозвышения. Если в тщеславии выражается только недостаток любви к Богу, забвение о славе Божией, то в гордости проявляется уже сознательное пренебрежение к Божественной славе, явное нежелание "воздать славу Богу". Замкнувшись в себе, человек утверждает свое духовное самодавлеющее достоинство, признает себя морально и религиозно самомтоятельным, т.е. сознает совершенную достаточность своих сил для осуществления добродетелей, имеющим задатки и необходимые средства для бесконечного самомтоятельного развития. Человек стремится жить для себя и по себе. Он считает себя способным осуществить свое высшее назначение помимо религиозно-нравственных отношений к Безусловному. Эти отношения считаются или ненужными для человека, или, вместе с этим, невозможными по тем или иным философским или психологическим основаниям. Гордый не признает глубокого расстройства в своей природе, а если сознает их, то не считает себя виновным в нем, вообще отрицает свою греховную личную и природную испорченность. По отношению к окружающим людям гордый стремится к исключительному самоутверждению, следовательно к подчинению всех себе, к неограниченному господству над другими людьми. Поэтому, по словам свт.Иоанна Златоуста, гордость является причиной и основанием других страстей, преимущественно гнева, зависти, клеветы. Как видно из описания этой страсти, гордость являет собой высшую степень падения человека и в религиозном, и в нравственном отношениях. Однако, по наблюдениям аскетов, чисто религиозное противление Богу выступает особенно заметно только на высшей ступени развития гордости, на начальной же ступени она касается только людей. Таким образом, именно в гордости себялюбие, эгоизм проявляется интенсивнее, чем в других страстях, достигая сознательного и упорного противления Богу. Поэтому именно гордость, по аскетическому учению, пагубнее и тяжелее всех остальных пороков.

Достигая в гордости высшей степени своей очевидности, себялюбие, эгоизм несомненно присутствует в качестве общей основы во всех страстях, который, по выражению преп.Ефрема Сирина "отражаются от самолюбия, как ветви какие". Человек, подверженный страстям, следовательно всегда явно или прикровенно целью своей деятельности ставит себя самого, отвергает Бога в качестве центра своего бытия и жизни, и таковым центром для него становится тот предмет или то существо тварного мира, которым удовлетворяются его страстные потребности. В результате человек бывает идолопоклонником, если не теоретическим, то практическим, он порабощается внешним благам, ограниченным предметам. По выражению преп.Макария Египетского, "что любит кто и чем бывает связан в этом веке, на то, без сомнения, и обменивает небесное царство; а что всего хуже, его именно признает Богом". Присутствие и господство в душе человека хотя бы одной какой либо страсти, свидетельствуя об основном эгоистическом направлении его внутреннего душевного строя, разрушает самую сердцевину его религиозно-нравственный жизни, исключая реальную возможность правильных отношений этой личности и к Богу, и к людям. В этой связи с особенной настойчивостью и прежде всего христианин должен добиваться именно освобождения своей личности от "душевных болезней", — "страстей" (Климент Александрийский). Таким образом, по словам преп. Иоанна Дамаскина, "подвижническая жизнь и труды ея" служат "для того, чтобы христиане свергли с себя чуждый и противный природе грех".

Достижение этой цели — "избавление от страстей, — свидетельствует преп. Макарий Египетский, — есть конец всякой заповеди". По выражению свт. Григория Нисского, "бесстрастие служит началом и основанием жизни добродетельной". И преп. Авва Дорофей в своем поучении говорит: "каждый, желающий спастись, должен не только не делать зла, но обязан делать добро" — на основании закона нравственной жизни, согласно которому "каждая страсть имеет противоположную ей добродетель". Святой подвижник различает три состояния в человеке в отношении к страсти: человек или действует по страсти, или сопротивляется ей, или искореняет ее. Действует по страсти тот, кто приводит ее в исполнение, удовлетворяет ей. Сопротивляется ей тот, кто не действует по страсти, но и не отсекает ее, а, любомудрствуя, как бы минует страсть, однако, имеет ее в себе. А искореняет ее тот, кто подвизается и делает противное страсти. Таким образом нравственное христианское совершенствование необходимо сочетает в себе как борьбу со страстями (отрицательный момент), так и воспитание любви к Богу и ближнему ради Бога (положительный момент).

СОСТОЯНИЕ ЛЮБВИ КАК РЕЗУЛЬТАТ ОЧИЩЕНИЯ СЕРДЦА

ОТ СТРАСТЕЙ

После полного очищения сердца от страстей христианин пребывает в настроении и состоянии любви к Богу во Христе Иисусе, которая включает в себя и любовь ко всем людям. Он начинает жить возрожденной жизнью, которая собственно и есть жизнь истинная — та жизнь, для осуществления которой Господь его создал и которую человек потерял, заменив противоположным началом греховного самолюбия. Истинная любовь — самое глубокое внутреннее религиозно-нравственное настроение человека, которое, при своем правильном развитии, охватывает все существо человека и всецело перерождает его по началам жизни божественной, Христовой. Полное проникновение благодатною любовью обусловливает действительный переход в возрожденное состояние. В любви Спаситель указал всеобъемлющее руководительное начало жизни, способное сообщить ему полное и всестороннее гармоническое развитие и религиозно-нравственное совершенство, действительно уподобляющее его Богу и приближающее к Нему человека.

Любовь является началом реального богоподобия и через то необходимым средством действительного богообщения. По христианскому учению любовь есть основное божественное свойство. Апостол Иоанн Богослов призывает христиан “любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. ... Бог есть любовь, и пребывающий в любви в Боге, и Бог в нем” (1 Ин. 4, 7, 16). Это апостольское учение находит свое ясное отражение и в святоотеческой письменности. По словам свт. Григория Нисского, “мы научены из Св. Писания, что Бог есть любовь”. Отсюда — если душа достигнет любви, то уже не имеет нужды ни в чем другом, как обнявшая в себе характерную особенность божественного блаженства. Вот почему любовь выше всех добродетелей, совмещает в себе “всю полноту заповедей”.

Любовь к Богу, точнее, неискоренимая потребность в этой любви и действительная способность раскрыть ее в своей жизнедеятельности составляет необходимую потребность человеческого существа, его высшей, духовной стороны. По христианскому учению, в самой организации человеческой души, созданной “по подобию Божию, в ограниченной мере отпечатлены высочайшие, божественные совершенства. Человек стремится найти восполнение своей ограниченности в союзе любви с Богом, в Котором он находит опору и источник силы для своей истинной жизни.

Бог стал особенно близок и понятен человеку во Христе. Именно во Христе открыто людям во сей доступной им полноте познание Божией жизни, основа и сущность религиозно-нравственного блага — совершеннейшая любовь. Вот почему любовь ко Христу заключает в себе полноту и совершенство всякой любви, прежде всего к Богу. Сам Господь Иисус Христос требует Его чтобы последователи Бога-Отца именно в Нем: “никто не приходит к Отцу, как только через Меня. ... И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек...” (Ин.14, 6, 16), “Дух истины, Который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать о Мне” (Ин.15, 26). Таким образом, христианин во Христе любит Триипостасного Бога.

В Лице Иисуса Христа человеческая природа осуществилась в своем идеальном виде. Познавая в Лице Спасителя совершеннейшего человека, идеальное воплощение лучших сторон своего существа, человек проникается ко Христу самопреданной любовью. Теперь не себя самого ставит христианин центром своей жизнедеятельности, а Христа. В таком случае и любовь человека к другим людям, проникнутая любовью ко Христу, сама освобождается от низших, своекорыстных элементов, возвышается, одухотворяется.

И такая любовь к Богу во Христе нисколько не является подавлением и принижением человеческой личности. Его индивидуальность не теряется вследствие теснейшего единения со Христом, напротив, в силу этого единения, она и приобретает свое полное развитие, осуществляется и проявляется должным образом.

Христианская любовь определяет собою все стороны отношений человека к Богу, в частности деятельность, направленную к достижению познания Бога и Его отношений к миру и человеку. Основание познания Бога заключается во внутреннем опыте, во внутреннем обладании присутствующим в христианине началом Божественной жизни. Имея своею прямой целью осуществление истины, познание предполагает такое тесное проникновению ею всей человеческой личности, что под влиянием этого воздействия в человеке возникает совсем новая жизнь, свободная от чуждых идеальной природе человека элементов. Отсюда несомненна теснейшая, непосредственная связь добродетели и познания.

Преп. Исаак Сирин пишет, что по мере проникновения всей жизни подвижника началом истинно христианской любви, развивается, совершенствуется в нем знание. Духовное ведение осуществляется позднее делания добродетелей. По словам св.Отца, ум, не очищенный и не укрепленный благодатью, не в состоянии восходить к созерцаниям. В таком случае созерцание оказывается призрачным, мечтательным, ложным. Таким образом, истинное знание включает в себя не один теоретический момент, но и непременно нравственно-практический. По выражению преп.Исаака Сирина, “заповедь имеет нужду и в том, и в другом, — и в созерцании, и в деятельности”.

Христианское знание имеет своим основным первоисточником реальное, живое, непосредственное воздействие Бога на человека, который становится восприимчивым к этому воздействию только при условии полнейшей самопреданности Богу, самоотверженной любви к Нему. Апостол Павел говорит: “Кто любит Бога, тому дано знание от Него” (1 Кор.8, 3). Вместе с тем истинное знание утверждается на вере, как на своем необходимом основании. Знание, уклоняющееся от веры, апостол Павел называет “лжеименитым” (1 Тим.6, 20), т. е. не подлинным, а подложным, не заслуживающим даже этого имени.

Бог сообщает человеку прежде всего и преимущественно именно любовь, как существенное свойство Своей Божественной жизни. Это положение святоотеческого учения находится в связи с учением о том, что в Боге сообщимы человеку именно и только существенные свойства и действия Его жизни, самая же сущность, внутренняя сторона Его природы, человеку недоступна. Согласно этому учению, Божественную Личность человек познает в Ее существенных свойствах, проявляющихся в Ее отношениях к тварному миру. И эти свойства имеют несомненно объективное значение, поскольку они берут свое начало в Божественном Существе, и в Нем имеют свое основание.

klikovo.ru/books/46106