Рассказы

( Паломничество к отцу Николаю Гурьянову)

Погода во Пскове с утра была чудесная, но по дороге на Толбу уже запахло дождём, стал задувать прохладный ветер, нагоняя тучки. Владельцы катеров и баркасов, весело торгуясь, загрузили нас, паломников, к себе и повезли по оживлённой водной трассе к батюшке.
Первые капли дождя застучали по моей целлофановой накидке, когда мы, щурясь от ветра и солнца, вошли в уже неспокойное озеро. Волны, белея барашками, всё настойчивее стучали в тоненький бок нашего катера и обдавали нас холодными брызгами. Свинцовая туча повисла над нами, не предвещая ничего хорошего. Стало резко холодать, волны потемнели, солнце ушло от нас и освещало только остров.
Мы плыли на этот солнечный остров молча - все молились, каждый решал серьёзный вопрос в свое жизни.
Около батюшки было уже мало народа, все поторопились уехать до шторма, и нам повезло: батюшка не только поговорил со всеми, но и пел нам. Старческий голосок его прерывался и было умилительно смотреть на него - перед нами был и Старец и ребёнок.
Уходить мне не хотелось. Народ быстро уезжал, а мы вдвоём с соседкой по катеру всё стояли и смотрели на батюшку: нам хотелось всё запомнить. Вот он быстро-быстро мажет болящую маслом из бутылочки разогнутой с одного конца скрепкой. Ставит ей маленькие крестики на лоб, шею, руки; потом, внимательно глядя в глаза, вдруг стукает её по лбу.
- Батюшка, а меня?! - сразу подставляет голову стоящая рядом суетливая старушка, - у меня голова дюже болить.
Отец Николай, улыбаясь, стукает и её.
- Благословите, батюшка, - раздаётся рядом густой бас. Отец Николай сводит брови и, строго взглянув на говорящего, поворачивается, и быстро идёт в дом.
Уже последние паломники уезжают, а мы с Любой всё стоим. Может быть, батюшка благословит переночевать на острове?
Вдруг появляется батюшка и, торопливо семеня, идёт к нам с Любой: "Езжайте быстрее, штормит уже", - говорит нам батюшка, благословляя в дорогу.
Мы быстро бежим на берег. Пытаемся разбудить спящего в лодке перевозчика - бесполезно. Мы беспомощно оглядываемся. Вот ещё один идёт, слава Богу!
- Двоих не повезу, - заявляет он сходу, - хотите, платите за остальные места.
Хотим - не хотим, но мы платим и с трудом усаживаемся в катер, стараясь не смотреть на разбушевавшиеся волны.
Перевозчик, резко дёрнув шнур, сходу завёл мотор, и мы поплыли. Первой волной катер возмущённо захлебнулся, но всё-таки повёз нас. Дальше от берега волны ещё страшнее. Вот большая волна вырастает под нами и резко уходит, а мы летим вниз и тяжело шлёпаемся днищем о воду.
- Ой! - вскрикивает Люба, цепляясь за борт.
- Держитесь! - кричит нам водитель и лихо разворачивает катер вдоль волны.
- Водный слалом, - смеюсь я, вытирая лицо.
- Вы ещё можете шутить? - удивляется моя соседка, - а мне так страшно!
- Раз батюшка благословил, - уверенно говорит нам наш перевозчик, - то всё в порядке будет! Вам ещё повезло, что я согласился. У нас вообще-то Петров день - все уже с утра отмечают, а я крепкий, мне со стакана ничего, а Васька, - видали? - уже час в лодке спит.
- Вы что же это, выпивши нас везёте?! Господи, что же это такое?! - со слезами в голосе произносит Люба.
- Вы чего, дамочка?! - удивляется в свою очередь перевозчик, - да кто же вас трезвым повезём? Шторм-то какой!
- О, Господи! - стонет Люба.
- Давайте молиться святителю Николаю! - предлагаю я. А мне друзья недавно рассказывали, как отец Николай приехал в шторм на остров. Его встречают все: "Батюшка, как же вы в шторм выехали - такие волны ужасные!
- Волны-то, - засмеялся батюшка, - а они мне пели "Иже Херувимы..."
- Да, наш батюшка молодец, - подтверждает перевозчик, - к нему со всего света ездят: и французы, и немцы - много разных. А тут недавно один епископ прилетал на вертолёте. На груди такой медальон с иконой, весь бриллиантами сверкает.
- Это панагия называется, - учу я перевозчика.
- Ага, - принимает он к сведению и продолжает: - такой важный и четыре телохранителя с ним.
- Да это, наверное, иподиаконы, - поправляю я его.
- Может и они, - быстро соглашается он, - так батюшка этих телохранителей помазал, а епископа нет, не стал! Не принял его батюшка. А наша Анька, бедовая бабёнка, видит, что богатые прилетели, быстро к животу подушку приладила - вроде как на сносях, и к этому епископу денег просить на коляску. Ну и хитрая! А он с горя отвалил ей кучу денег, да так и улетел обратно ни с чем. А мы эту Анку с тех пор вертолётчицей прозвали.
Да, разные к нам приезжают. Одна тут с козой приехала - не на кого оставить, говорит. Представляете: с козой! - смешно выпучив глаза, говорит он, поворачиваясь к нам всем корпусом, но Люба в ужасе машет руками: "Волна!" Нас снова обливает водой.
- Ну вот, - досказывает водитель, - дальше что было: подошёл это батюшка к козе и погладил её. А она глаза закатила - и брык на бок, - как обморок у неё. Два дня так пролежала, а потом ничего, поехала назад со своей хозяйкой.
Ну одну я не забуду, - продолжает он, - я её вёз и туда и обратно. Из Сибири приехала. Ничего себе так, в шляпке. Всё о батюшке спрашивала. Я ей как дурак, всю дорогу о нём рассказывал.
- Почему, как дурак? - интересуюсь я.
- Знал бы, зачем едет, ни слова бы не сказал, - отвечает наш перевозчик, - из Сибири ехала, столько денег потратила, а спрашивает у него, - представляешь? - "Батюшка, что мне делать, у меня газеты из почтового ящика воруют, помолитесь, чтоб не воровали!" - смешно передразнивая, продолжает он рассказ. Ну, я как услышал, так и плюнул с досады! Ни за что бы не повёз, если б знал.
- А батюшка-то что ей ответил? - любопытствую я.
- Да посмеялся и говорит :" Газеты воруют? Ну, теперь тебе журналы будут носить!"
- Держись! - закричал он нам, снова разворачивая катер, и мы опять под холодным душем.
- Господи, помилуй! - молится Люба.
- Ой, давайте апостолам молиться - сегодня их день! - предлагаю я, - уж они-то натерпелись за всю жизнь! Главное - не сомневаться!
- Ничего, сейчас в заводь войдём, там уж тихо будет, - успокаивает нас водитель. Мы ждём землю, как потерпевшие кораблекрушение: нас уже порядком укачало. Какая же всё-таки радость ступать по земле!
- Спаси вас Господи - благодарю я перевозчика.
- С праздничком! - весело поздравляет нас перевозчик и отправляется назад в опасный путь. Я издали крещу его: "Святые апостолы Петре и Павле, помогите ему в дороге!" - прошу я и удивляюсь его вере: если отец Николай благословил, то всё будет в порядке! Не усомнился! Мне бы так!