СВЯТЫЕ МУЧЕНИКИ МЛАДЕНЦЫ

   Слова Григория Богослова в память святых мучеников маккавеев
Что скажем о Маккавеях? Настоящее собрание — для них. И хотя немногие их чествуют, потому что подвизались не после Христа; однако же они достойны, чтобы все их чествовали, потому что терпели за отеческие законы. Сделавшись мучениками прежде Христовых страданий, чего не совершили бы они, подвергшись гонению после Христа и став подражателями Его за нас смерти? И без такого образца показав столько доблести, не оказались ли бы они еще более мужественными, если бы страдали, взирая на пример Христов? Но есть также таинственное и сокровенное учение (весьма вероятное для меня и для всякой боголюбивой души), по которому из достигавших совершенства прежде пришествия Христова никто не достигал этого без веры во Христа. Ибо Слово, хотя ясно открылось уже впоследствии, в определенное время, однако же умам чистым было ведомо и прежде, как показывают многие прославленные до Христа. Почему и Маккавеев нельзя унижать за то, что страдали прежде Креста. Но поскольку пострадали по закону крестному, то и достойны похвал и должны быть почтены словом, почтены не для того, чтобы получила приращение собственная их слава (слово прибавит ли славы тем, чьи дела славны?), но чтобы прославились восхваляющие и поревновали доблестям их слышащие, в воспоминании о них находя для себя побуждение к равным подвигам.
   Кто и откуда были Маккавеи, чьим руководством и наставлением пользуясь вначале, достигли такой доблести и славы, что почтены этими ежегодными торжествами и собраниями, и что для них в душе каждого соблюдается слава, которая выше видимого прославления, — все это для людей любопытных и трудолюбивых покажет сочиненная о Маккавеях книга, которая, любомудрствуя о том, что разум есть самовластитель над страстями и господин наклонностей к тому и другому, то есть к добродетели и пороку, в доказательство этого, между немалочисленными другими свидетельствами, приводит и подвиги Маккавеев. А для меня достаточно будет сказать следующее.
   Здесь Елеазар — первый из пострадавших до Христа (как Стефан — первый из страдавших после Христа), иерей и старец, седой власами, седой и мудростью, приносивший прежде жертвы и молитвы за народ, а теперь приносящий самого себя Богу в жертву совершеннейшую, в очищение всего народа. Благознаменательное предначинание подвига! вместе и велегласное и безмолвное назидание! Но он приводит и семерых юношей — плод собственных его наставлений, «жертву живую, святую, благоугодную Богу» (Рим.12:1), жертву, которая славнее и чище всякого подзаконного священнодействия. Ибо доблести сынов вменять отцу — всего законнее и справедливее.
   Там сыны, мужественные и великие духом, благородные отрасли благородной матери, ревностные подвижники за истину, достойные времен не Антиоховых, истинные ученики Моисеева закона, точные блюстители отечественных нравов, составляющие одно из чисел, уважаемых евреями, — число, отличенное таинством семидневного покоя, одним дышат, одно имеют в виду, один знают путь жизни — умереть за Бога! Они столько же братья по душе, как и по плоти, ревнуют друг другу в желании смерти (дивное зрелище!); как сокровища, предвосхищают один у другого мучения, твердо стоят за пестуна, то есть за закон, не столько боятся уготованных им мук, сколько желают тех, которых еще не видят; одного только страшатся, чтобы мучитель не прекратил истязаний, чтобы кому-либо из них не остаться неувенчанным, не разлучиться поневоле с братьями и не стать худым победителем, избежав, к несчастью, страданий.
   Там мать бодрая и мужественная, вместе чадолюбивая и боголюбивая, терпит в материнском сердце терзания, невероятные по природе. Она не о страждущих сынах жалеет, но мучится опасением, что сыновья не будут страдать; не столько скорбит об отошедших, сколько желает, чтобы присоединились к ним оставшиеся; у нее больше заботы о последних, нежели о преставившихся; потому что одним предстоит еще сомнительная борьба, а других кончина сделала безопасными; одних она вручила уже Богу, о других еще беспокоится, как примет их Бог. Какая мужественная душа в женском теле! Какое чудное и великодушное усердие! Подлинно — Авраамова жертва, и, если не дерзко будет сказать, Даже больше Авраамовой! Авраам охотно приносит единого сына, правда, — единородного, рожденного по обетованию, — сына, для которого дано было обетование и (что важнее) который назначен быть начатком и корнем не только рода, но и подобных жертв, она же освятила Богу целый народ сынов; она и матерей и жрецов превзошла числом жертв, готовых на заклание всесожжений умных священноприношений, поспешающих к алтарю. Она указывала на грудь, напоминала о питании, свидетельствовалась сединой, употребляла старость в ходатайство за свои прошения, не для того, чтобы спасти детей от смерти, но чтобы побудить их к страданиям; потому что почитала для них опасностью не смерть, но замедление смерти. Ничто ее не колебало, ничто не приводило в расслабление, не лишало радости: ни приготовленные деревянные дыбы, ни поставленные колеса, ни блоки, ни подмостки, ни острота железных когтей, ни изощренные мечи, ни кипящие котлы, ни разведенный огонь, ни грозный мучитель, ни стечение народа, ни окружающая воинская стража, ни предстоящие соплеменники, ни расторжение членов, ни терзание плоти, ни потоки текущей крови, ни погубляемая юность, ни настоящие ужасы, ни ожидаемые страдания. И что для других бывает всего тяжелее в подобных случаях, то есть продолжительность бедствия, то для нее было всего легче. Она услаждалась зрелищем, как ни длились страдания, не только от разнообразия употребляемых истязаний (которые все действовали на нее менее, нежели на другого подействовало бы одно какое-нибудь истязание), но и оттого, что гонитель испытал все роды речи, — то ругал, то грозил, то ласкал. Ибо к каким средствам ни прибегал он, чтобы достигнуть желаемого?
   Но ответы юношей мучителю, по моему мнению, столько показывают мудрости и мужества, что как доблести других, взятые вместе, малы в сравнении с их терпением, так и само терпение мало в сравнении с благоразумными их речами. И им только одним свойственно было так страдать и с таким любомудрием отвечать на угрозы мучителя, на все, чем их устрашали, и что нимало не преодолело ни мужественных сынов, ни еще более мужественной матери. Она, став выше всех и с материнской любовью соединив силу духа, приносит себя в прекрасный погребальный дар детям; и сама последует за отошедшими прежде нее. И притом как? Добровольно идет на страдания, не допустив даже, чтобы нечистое тело прикоснулось к ее чистой и мужественной плоти. И какие произносит она надгробные слова! Прекрасны, даже прекраснейшие из прекрасных были ответы сынов мучителю. Ибо не прекрасны ли те речи, вооружась которыми, низлагали они мучителя? Но еще прекраснее речи матери, сперва увещательные, а потом надгробные...
Будем подражать Маккавеям, и священники, и матери, и дети; священники — в честь Елеазара, духовного отца, показавшего превосходнейший пример и словом и делом; матери, в честь мужественной матери, да окажутся истинно чадолюбивыми, и да представят чад своих Христу, чтобы сам брак освятился таковой жертвой; дети да почтят святых юношей и да посвящают время юности не постыдным страстям, но борьбе со страстями, мужественному ратоборству с ежедневным нашим Антиохом, который воюет посредством всех членов наших и многоразлично гонит нас. Ибо желаю, чтоб были подвижники для всякого времени и случая, из всякого рода и возраста, подверженного и явным нападениям и тайным наветам врагов. Желаю, чтобы пользовались древними указаниями, но пользовались также и новыми, и подобно пчелам, отовсюду собирали полезнейшее в состав единого сладкого сота, дабы и через Ветхий и через Новый Завет прославлялся в нас Бог, славимый в Сыне и в Духе, знающий Своих и знаемый своими, исповедуемый и исповедующий, прославляемый и прославляющий в самом Христе, Которому слава вовеки. Аминь.

В 166 г. до Р. X. жил в Иудее некто Еле­азар, свя­щен­ник и за­ко­но­учи­тель, уже до­стиг­ший ста­ро­сти, но весь­ма бла­го­об­раз­ный ви­дом, слав­ный сво­ею муд­ро­стью и бла­го­че­сти­ем. Его при­ве­ли к му­чи­те­лю и ста­ли за­став­лять есть сви­ное мя­со, что бы­ло стро­го за­пре­ще­но Бо­гом в Вет­хом За­ве­те. Но Еле­азар со­гла­сил­ся луч­ше уме­реть слав­ной му­че­ни­че­ской смер­тью за за­кон Бо­жий, неже­ли со­хра­нить через его на­ру­ше­ние бес­чест­ную и про­гнев­ля­ю­щую Бо­га жизнь. Во вре­мя ве­ли­ких му­че­ний, ко­гда от ран свя­щен­ник Бо­жий уже при­бли­жал­ся к смер­ти, он, за­сто­нав, ска­зал: «Гос­по­ду, име­ю­ще­му со­вер­шен­ное ве­де­ние, из­вест­но, что я, имея воз­мож­ность из­ба­вить­ся от смер­ти, при­ни­маю же­сто­кие стра­да­ния и охот­но терп­лю их по стра­ху пе­ред Бо­гом».
Бы­ли схва­че­ны и семь уче­ни­ков свя­то­го Еле­аза­ра, бра­тья Мак­ка­веи Авим, Ан­то­нин, Гу­рий, Еле­азар, Ев­се­вон, Алим и Мар­келл, и с ни­ми их мать Со­ло­мо­ния. Их при­ве­ли к без­за­кон­но­му ца­рю и так­же ста­ли при­нуж­дать есть недоз­во­лен­ную пи­щу. То­гда один из них, от­ве­чая за всех, ска­зал: «Мы го­то­вы луч­ше уме­реть, чем пре­сту­пить за­ко­ны». Царь при­ка­зал от­ре­зать ему язык, со­драть с те­ла ко­жу и от­сечь ру­ки и но­ги на ви­ду у про­чих бра­тьев и ма­те­ри. Ли­шен­но­го всех чле­нов, но еще ды­ша­ще­го юно­шу бро­си­ли на огром­ную рас­ка­лен­ную ско­во­ро­ду. Ко­гда умер пер­вый, вы­ве­ли на по­ру­га­ние вто­ро­го, и он при­нял му­че­ние та­ким же об­ра­зом. Уже при по­след­нем из­ды­ха­нии он ска­зал: «Ты, му­чи­тель, ли­ша­ешь нас на­сто­я­щей жиз­ни, но Царь ми­ра вос­кре­сит нас, умер­ших за Его за­ко­ны, для жиз­ни веч­ной». Ко­гда му­чи­ли тре­тье­го и хо­те­ли ему от­ре­зать язык, он тот­час вы­ста­вил его, неустра­ши­мо про­тя­нув и ру­ки, и му­же­ствен­но ска­зал: «От Бо­га я по­лу­чил их, и за за­ко­ны Его не жа­лею их, и от Него на­де­юсь опять по­лу­чить их». Да­же му­чи­те­ли бы­ли изум­ле­ны та­ким му­же­ством юно­ши. По­том слав­ную му­че­ни­че­скую кон­чи­ну при­ня­ли еще трое бра­тьев Мак­ка­ве­ев. Седь­мо­му же, са­мо­му млад­ше­му, мать их, свя­тая Со­ло­мо­ния, ска­за­ла: «Умо­ляю те­бя, ди­тя мое, по­смот­ри на небо и зем­лю и по­знай, что все со­тво­рил Бог из ни­че­го и что так про­изо­шел и род че­ло­ве­че­ский. Не стра­шись это­го убий­цы, но будь до­стой­ным бра­тьев тво­их и при­ми смерть, чтобы я по ми­ло­сти Бо­жи­ей опять при­об­ре­ла те­бя с бра­тья­ми тво­и­ми». По­сле сы­но­вей скон­ча­лась и мать, ра­дост­но бла­го­да­ря Бо­га за то, что она са­ма и де­ти по­ло­жи­ли ду­ши за за­кон Гос­по­да Все­дер­жи­те­ля.