КАТЕХИЗАТОРСКОЕ СЛУЖЕНИЕ

Третий год веду на приходе огласительные беседы перед Крещением, и
все это время не покидают мучительные раздумья. Если выразить их одним
предложением, то оно, в предельно заостренной форме, звучало бы так: имеет ли смысл то, чем я занимаюсь? Что мы – Церковь в лице конкретной
приходской общины – хотим получить «на выходе» и чего ожидаем от людей, прошедших 2-4 предписанных огласительных беседы перед Крещением – их собственным или их детей?

Поскольку второй случай (детских крещений) встречается гораздо чаще, имеет смысл прежде всего поговорить о нем. Большая часть людей, которые приходят крестить своих детей - не воцерковленные верующие, и мотивы их могут быть самыми разными. В ответ на вопрос: "зачем вам это?"
катехизатор часто слышит: "чтоб была защита", "чтобы Бог видел ребеночка"
(?), "так спокойней на душе", "это наша традиция", "мы же - русские, православные!", "у нас все в семье крещеные", "чтобы учить ребенка вере, добру" (вере во что или в Кого – не уточняется), "чтобы меньше болел", "чтобы у него был Ангел-хранитель"... Соответственно, крестные о своих мотивах говорят: "чтобы быть ближе к ребенку", "чтобы учить его добру, делиться опытом, поддерживать" и просто "меня попросили, я друг семьи,
вот и согласился".

Ни в одном из этих ответов не звучит то единственное, что только и должно быть целью крещения: "чтобы мой ребенок был со Христом, следовал за Ним, был Его учеником - в Церкви". Но за каждым ответом ощущается ситуация человека: состояние его веры или духовного поиска, его
любовь к своему ребенку, его мировоззрение и жизненный опыт. У наших соотечественников, выросших в стране, где христианские традиции все-таки продолжают питать менталитет народа, есть смутное ощущение: в Церкви есть что-то такое, к чему стоит быть причастным. При этом вопрос «для чего это нужно?» сам себе человек обычно не задает. И я считаю, что первая задача катехизатора – поставить его как можно более ярко, выпукло и остро.

Думаю, именно в таком ключе следует понимать парадоксальное высказывание о. Андрея Кураева о том, что цель катехитической беседы –
оттолкнуть людей от Церкви. Абсолютно согласен здесь с о.Андреем! Потому что порой, когда в сотый раз слышишь о «защите» и об Ангеле Хранителе, хочется просто закричать: «Какая защита?! вы что, не понимаете, что ваш ребенок выходит на тропу войны? Что он идет на фронт, где летят пули и получают раны??!». Не понимают – потому что сами на эту тропу еще не вышли, как говорится, пороху не нюхали.

Быть может, читатель недоуменно пожмет плечами: что же, вы не верите в Божью благодать, Ангела-Хранителя, в покров церковной молитвы
и таинств? Верю. Но эта защита, этот покров – как кольчуга или бронежилет.
Она нужна для того, чтобы защищать от «раскаленных стрел лукавого» (Еф.6:16), атакующих нас на всяк час. Ведь в крещении мы отрекаемся от сатаны «и всех дел его, и всей гордыни его, и всего служения его». Неужели мы думаем, что он оставит этот вызов без ответа? Христиане – это десант или спецназ, высадившийся на территории врага, каковой является весь «мир сей». Князь этого мира – известно кто…

Когда таким образом говоришь с людьми о смысле Крещения, то порой
спрашивают: а нужно ли тогда вообще креститься (крестить ребенка)? Может, лучше повременить и пожить спокойно, пока ребенок сам не сделал
свой выбор? Это – прекрасный результат огласительной беседы. Значит, она
достигла своей цели: встряхнула людей, побудила задуматься о смысле того
шага, который они собираются сделать. Ведь шаг этот – начало длинного пути, ведущего вслед за Христом на Голгофу – а не куда-либо еще. Затем – в
гроб. И только потом – Воскресение и слава Царства, о которой Господь Иисус сказал двум Своим, тогда еще, не в меру энергичным ученикам: «чашу
Мою будете пить и крещением Моим будете креститься; а дать сесть у Меня
по правую и по левую руку – не от Меня зависит, но кому дано будет от Отца» (ср. Мф.20:23; Мк.10:39).

И ведь все это «в свернутом виде» происходит прямо во время таинства, происходит наглядно и осязаемо – но только в том случае, если человек приходит к купели сознательно и с верой. Как к смерти своего «ветхого человека». Он погружается в воду – в смерть Христову, откуда совосстает вместе со своим Спасителем к обновленной жизни. На него надевают белоснежную рубаху – зримое свидетельство обретенной чистоты Искупления…

Но слишком часто все, увы, прозаичнее. Кричат младенцы, священник
второпях читает молитвы, которые, конечно, никто из присутствующих не понимает и из-за шума и спешки не может даже расслышать. Фактически мы
действуем здесь по принципу средневекового католического богословия: ex
opera operato. То есть надеемся, что таинство подействует в силу самих совершенных действий и произнесенных слов, независимо от веры и восприятия людей. И сколько ни объясняй, что «человек пришел – значит его
позвал Господь», благодать подействует в свое время (слышал эту позицию
из уст весьма уважаемых мною и даже по-настоящему праведных священнослужителей), все равно факт остается фактом: такой образ действий
входит в разрез с православным богословием, которое стоит на принципе синергии Бога и человека. Здесь же получается, что Бог-то на «встречу» с человеком пришел, а человек – нет…

Вот для того, чтобы хоть как-то исправить ситуацию, и ввел Святейший Патриарх обязательные беседы перед Крещением. Но за 2, и даже
за 4 беседы настоящее «знакомство» со Христом невозможно. Я всегда привожу такое сравнение: решать креститься самим или крестить ребенка, не читая Евангелия, не начав молиться – это все равно, как если бы молодой человек подошел к незнакомой девушке на улице, взял ее за руку и повел…прямиком в ЗАГС. Они бы расписались – и разбежались в разные стороны. Зачем жить вместе, создавать семью, ведь «любовь у меня в душе»! Точно то же самое происходит с людьми, у которых «Бог в душе», но которые почему-то считают необходимым совершить некое формальное действо в храме, после которого – о Боге забыть еще на месяцы, годы, много
лет… Я не утрирую. В крещении мы сочетаемся Христу, (как похоже на брако-сочетание! – и это вполне святоотеческая аналогия, ведь Христос – Небесный Жених души…), образуем с Ним новую общность, чету. Как сочетаться с Тем, Кого не знаешь, причем не только как Персонажа некоей
Книги, но и как Живую и Действующую в твоей жизни Личность? И как решиться на такой «прыжок в пропасть» - в смерть своего «я», своей самости – каким является Крещение, без пробудившейся любви к этой Личности? В Крещении человек, до сих пор осознававший себя хозяином своей жизни, передает бразды правления Другому: «весь живот наш Христу Богу предадим». Именно это, и никак не меньше, имеют ввиду слова чинопоследования: «верую Ему, яко Царю и Богу». Верую – значит доверяю и делаю Его Царем моей жизни.

Но как поверить без слышания, а услышать – без проповедующего (Рим.10:14)? Вот здесь-то и нужна катехизация, или оглашение – от слова «глас». С самого начала оглашение в Церкви было приобщением катехуменов к живой традиции путем беседы «устами к устам» (именно поэтому, на мой взгляд, все виртуальные попытки катехизировать страдают существенным недостатком – отсутствием подлинно личностного общения). Если уместно так выразиться, «передать Христа» можно лишь от сердца к сердцу: так евангелист Марк записал Благовестие со слов апостола Петра, так Игнатий Богоносец ссылался на личное общение с Поликарпом Смирнским, а тот вспоминал Иоанна Богослова… Так передается православной иерархии апостольское рукоположение из века в век. Через руки. Через глаза. Через уста.

Оглашение должно быть достаточно длительным, чтобы за это время в человеке смог произойти внутренний процесс, известный как покаяние. То есть, по смыслу древнееврейского слова – обращение к Богу лицом, а в переводе с греческого – изменение ума (метанойя). В самом деле, у человека, пришедшего из мира к крещальной купели, в той или иной степени должны поменяться ценности и приоритеты, даже те, которые он считал вполне хорошими и правильными. Например, семья. Если она стояла в центре сердца и жизни, то теперь это место занято Другим, сказавшим: «кто любит отца или мать более Меня, тот недостоин Меня» (Мф.10:37). Но если неофит сгоряча начинает, вместо того, чтобы заботиться о домашних, бить поклоны, - то он еще не понял, что Христос предлагает большинству из нас не уйти из обычной жизни в какое-то параллельное пространство, церковное «гетто», а наоборот – начать вместе с Ним трудную работу по освящению всех сторон моей обычной жизни.

И только в конце такого, достаточно длительного (от нескольких месяцев до нескольких лет) периода созревания и знакомства, можно решиться в таинстве Крещения сказать Христу: «Господи, теперь Ты – мой Учитель, мой Ориентир, мой Друг, мой Царь и мой Спаситель. Я хочу с Тобой идти по жизни». У нас же обычно происходит так: родители и крестные еще сами от себя не сказали Христу «да» - а хотят сделать это за ребенка. Будет ли такое «обещание доброй совести» за другого человека (1 Пет.3:21) основательным и серьезным? Поэтому всегда хочется донести до людей: крещение вашего ребенка – это вопрос вашего обращения ко Христу. Если за этим крещением не стоит это обращение – оно подвергает человека страшной опасности: взять на себя ответственность, которую ты не способен нести, но за которую будешь отвечать на Страшном Суде…

Отдельного замечания заслуживает распространенное мнение, что за некрещеных «нельзя молиться» и что они не спасутся, если умрут в таком невоцерковленном состоянии, даже если это дети. Чем и оправдывается крещение младенцев в любом случае, даже когда оно совершается родителями и крестными «не приходя в сознание». Абсурдность первого очевидна, а вот о вторую тему копья ломали еще святые Отцы… Мне не хочется здесь приводить ссылки и спектр мнений (хотя отметим, что восточные Отцы Церкви не считали, что некрещеные младенцы автоматически попадают в ад). Хочется сказать просто: братья и сестры, в какого же Бога мы верим?! В Небесного бухгалтера, простите, - в Того, Кто не может поступиться принципами и приносит им в жертву невинные детские души?! Я не могу себе представить такого Бога. Я верю в Бога, Который спасает нас – «не без нас». И если младенец ушел к Нему, еще не успев сделать свой жизненный выбор – думаю, Господь Сам разберется, как его приобщить к Своему Царству. Не думаю, что ради гарантий небесного блаженства стоит профанировать таинство, совершая его над своим ребенком без веры: слишком велики риски…

До сих пор мы говорили о «катехуменах». Поговорим теперь о том, кто ведет катехизацию – оглашает. Исходя из всего написанного, очевидно, что задача катехизатора - не столько вылить на головы бедных мам и пап, крестных и просто взрослых положенный объем знаний (будь то Символ веры или краткое содержание Библии), сколько показать: «вам есть куда идти. Господь, и Церковь могут дать вам гораздо больше того, что вы ищете». Иначе говоря, помочь людям из той точки, где они находятся, начать духовное путешествие, целью которого будет - Христос и общение с Ним.

Требования к катехизатору, точнее, внутренние требования, которые он должен предъявлять себе самому – велики. «Служение слова» (ср. Деян.6:2) – это служение необычайно творческое и, по мысли подвижника и духовного писателя современности архим. Софрония (Сахарова) – приближающееся по уровню духовной ответственности к служению Литургии. Действительно, катехизатор своим словом творит в душах своих слушателей определенное духовное и душевное состояние. И то, каким оно будет, зависит как от человеческих качеств катехизатора, так и от его духовного устроения. Например, если это человек решительный, категоричный в суждениях, строгий – то, возможно, люди больше поймут умом, но сердце может остаться закрытым. Если, наоборот, катехизатор мягкий, доброжелательный, располагающий к себе – то он может быстро разрядить напряжение, снять психологические барьеры, но тут возможна другая опасность: мило поговорить – и разойтись, так и не получив ощущение духовного стержня, правды, даже категоричности Евангелия (чего стоят слова Христа: «кто не возненавидит отца своего и мать, а притом и самой жизни своей – не может быть моим учеником»). Иногда бывает так: входишь в помещение, где проводится огласительная беседа – и сразу чувствуешь атмосферу, которую создает своим присутствием катехизатор: напряженную, собранную, легкую…

Взяв на вооружение мысль того же о.Софрония, что «быть православным – значит видеть Бога как Он есть», знать Его, любить Его всем сердцем, умом и крепостью и быть Ему верным, - решусь сказать: успех катехизации на 50% зависит от того, насколько ведущий ее приближается в своей собственной жизни к состоянию право-славия, проще говоря святости. Апостолы, преподобные могли одним словом изменить душевное состояние человека. Во время первой проповеди Петра слушающие «умилились сердцем» и сразу выказали решимость изменить свою жизнь («что нам делать, мужи братия?» - Деян.2:37). Во время другой его беседы Дух Святой сошел на слушателей… (Деян.10:44)

Понятно, что это идеал. Понятно, что всегда недостижимый. Но он ставит перед нами необходимую планку. Катехизатор должен быть, по крайней мере, человеком, ум которого, по выражению прп. Серафима Саровского, «плавает» в Священном Писании, как рыба в воде. Он должен быть также человеком Предания, для которого свв. Антоний Великий, Макарий, Каппадокийцы, Симеон Новый Богослов, Григорий Палама – в той или иной степени «свои», родные. Т.е. они должны быть для него ориентирами, которые важны для его собственного духовного опыта, а не только как объекты исторического интереса или научного исследования. И самое главное: катехизатор должен знать Христа. И в своей личной жизни, и в своем служении он не может не руководствоваться словами Евангелия от Иоанна: «сия есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа» (Ин.17:3). Его задача – привести (очень точное слово) своих слушателей ко Христу, к Нему Самому, а не только «к Церкви». Иначе получится то, о чем в последнее время постоянно говорит о.Алексий Уминский: «хождение по церковному кругу» вместо следования за Христом. Но это не должно выливаться в гуруизм и «старчествование» - наоборот. Единственное, что может сделать катехизатор – последовать примеру Филиппа: придти к нашему современному «Нафанаилу» и сказать: «Мы нашли Мессию… пойди и посмотри» (Ин.1:45-46). Но согласитесь, для этого катехизатор сам должен быть человеком, который встретил Христа… А этого никакими циркулярами, и никакими благословениями, и никаким воцерковлением, самим по себе, не добьешься. Здесь тайна. Именно поэтому снова и снова с трепетом вспоминаешь слова о.Софрония (Сахарова) о том, что же это такое – быть православным…

И вспоминая, трудно удержаться от изрядной доли юмора – в отношении себя. Катехизатор должен быть человеком трезвым – как и вообще любой человек. Он должен считаться со своими ограничениями, знать их и не притязать на то, что понести не может. И здесь есть один тонкий момент. С одной стороны, нас предупреждают о том, что катехизатор – не пастырь и не должен решать личные проблемы человека. С духовными вопросами лучше отправлять к священнику – лучше и смиреннее. Но с другой стороны, катехизация не может не носить в какой-то мере пастырского характера. Ведь если она качественная, жизненная, если это не голая теория – она обязательно выйдет на уровень глубоко личных запросов и поисков человека.

И тут я перескажу совет, который слышал от опытного катехизатора. Он говорит, что задача ведущего катехизацию – вслушиваться, всматриваться в человека и то, что стоит за его словами. Озвучивать тебе могут что-то одно, поверхностное, - а стоять за этим может очень важная для человека жизненная проблема. Важно «нащупать» этот нерв и говорить то, что реально важно для человека – а не положено тебе, как катехизатору, сказать за час-два отведенного времени. Тогда твои слова, как семя, будут падать на уже вспаханную почву. Отвечать же на незаданный вопрос или на тот, что интересует тебя самого – бессмысленно, даже если это твоя «программа». Люди не услышат. К сожалению, автору этих строк много раз случалось «разливаться соловьем» на важные, как мне казалось, темы, ни в малейшей степени не интересовавшие моих собеседников. К концу беседы я спрашивал: «понятно было?». Обычно все кивают головой, но один раз я получил честный ответ: «понятно, что ничего не понятно». Парадоксально, но, быть может, одно из главных качеств, необходимых катехизатору – умение слушать. Не только слова, но и то, что стоит за ними. Слушать душу собеседника…

Но и описанные выше качества катехизатора не приведут к успеху, если за его работой не будет стоять, как крепкий тыл, вся церковная община или приход. Если катехизатор – горячий и ревностный, а его церковная община инертна и катехизацией не интересуется, то все его усилия будут разбиваться, как горох об стену. Здесь «один в поле не воин». Катехизация – дело церковное, а не личное. Причем церковность ее не определяется спущенными сверху циркулярами Патриарха или Синода. Она зависит от того, насколько данный конкретный приход или община осознает катехизацию как одно из своих служений. Насколько, например, священник интересуется людьми, которые приходят на огласительные беседы? Берет ли он список их имен для поминовения на проскомидии или «келейной» молитвы? Ведь все это не может нести на своих плечах один катехизатор. Он может также молиться за тех, кто к нему приходит, но не в состоянии нести бремя церковной молитвы и ответственности за них. Желательно, чтобы в своем труднейшем служении он ощущал поддержку не только настоятеля, но и других братьев и сестер.

Мне кажется весьма разумной практика некоторых приходов, где огласительные беседы всегда ведут, по крайней мере, два человека одновременно. Даже Христос посылал Апостолов на проповедь по двое… То, чего не увидит один – увидит и подскажет, и дополнит другой. Кроме того, пока один говорит, другой – молится. Это крайне важно. Если на всякое дело и слово мы просим благословения Божия и соотносим с Ним, если мы просим Его избавить нас «помышлений суетных» и всего, «что может препятствовать любви и уменьшать братолюбие» (молитва иеросхим. Парфения Киевского), - то тем более актуально это для катехизации, когда мы возвещаем людям Слово Божие – ни больше, ни меньше. Чтобы наше несовершенное, а подчас и страстное слово стало словом Божьим, обращенным к сердцам людей – надо молиться, молиться и молиться. Соборно. Вместе.

Если все это есть в конкретном приходе – можно уже решать проблемы «технической» стороны катехизации. Сколько она будет продолжаться, какова будет ее структура и принципы. Здесь каждая церковная община и приход имеют свое лицо, свои «харизмы» - дарования, свою специфику, акценты и те служения, которые ей наиболее удаются. Лично мне (и тут я готовлюсь к тухлым помидорам со стороны многих читателей) кажется в целом весьма удачной система оглашения, реанимированная на основе древних источников о.Георгием Кочетковым. Повторяю – система, а не ее конкретное воплощение в братстве о.Георгия. Важно, чтобы эта система приводила людей в Церковь (у нас - конкретно в Русскую Православную Церковь), а не уводила их фактически в альтернативные замкнутые сообщества. И я знаю примеры, когда такого типа оглашение используется на приходах вполне традиционных и весьма далеких от какого бы то ни было «обновленчества», что бы ни понималось под этим одиозным термином.

Суть системы в том, что оглашение ведется на протяжении, по крайней мере, полугода и проводится в три этапа. На первом люди знакомятся с христианством, читают отдельные части Ветхого и Нового Завета, соотносят прочитанное со своей жизнью. Важно, чтобы разговор затрагивал проблемы, волнующие конкретных людей, пришедших на беседы – чтобы он не был теоретичным. И это всегда диалог людей с катехизатором. Очень важно, чтобы люди получили навык чтения Свящ. Писания, чтобы снялся мнимый барьер между Книгой – и твоей обычной жизнью, чтобы Слово было воспринято, как обращенное к тебе непосредственно и лично. Второй этап носит больше «лекционный» формат – излагаются основы христианства, православия по Символу веры. И третий («тайноводство») происходит уже после Крещения и связан с участием в таинствах: например, ежедневного Причастия в течение недели, как это практиковалось в древности. Объясняется смысл и значение Евхаристии и других таинств. Принцип третьего этапа – неразрывная связь научения с личным опытом церковной молитвы и общения с Богом.

Думаю, что такая система оглашения, при наличии опытного и живого, живущего верой катехизатора, может охватить все запросы и потребности людей, делающих первые шаги в Церкви, неважно: желающих самим креститься или крестить своих детей. Правда, родителям новорожденных младенцев трудно выкроить время для такой серьезной внутренней работы. Тогда можно предложить им пройти оглашение уже после Крещения, когда ребенок подрастет и в жизни родителей появится большая мобильность. Или же – подождать с Крещением…но это вопрос богословский, зело пререкаемый, и мы его здесь обсуждать не будем. Решения всегда могут найтись, было бы желание.

И вот для того, чтобы это желание у людей появилось – и только для этого! – нужны те 2-4 обязательных беседы, которые предложены нашим священноначалием в качестве минимума катехизации. Целью двух бесед не может быть «оглашение». Их задачей может быть только пробудить интерес. А потом человека надо куда-то привести. Поэтому идеальная ситуация – когда на приходе есть и необходимый минимум из нескольких бесед, и длительное оглашение для тех, кто захочет его пройти (разумеется, добровольно).

Если этого нет – Церковь часто, слишком часто превращается в «бюро ритуальных услуг». Куда приходят, заплатив деньги, за билетом в вечную жизнь, защитой от сглаза, здоровьем и Ангелом Хранителем впридачу. Между прочим, такому отношению весьма способствуют фиксированные цены за Крещение и другие таинства. Называть деньги в таком случае «пожертвованием» - лицемерие. Это плата. Как мы все помним, именно попытка получить благодать Святого Духа за деньги получила резкий отпор апостола Петра (Деян.8:20), а впоследствии имя нарицательное – симония. И я, как катехизатор, лично слышал от многих людей, приходящих на беседы, выражения их смущения и обескураженности от непомерно высоких цен на Крещение в некоторых храмах. Слова покойного Патриарха Алексия: «ничто не отталкивает от Церкви больше, чем корыстолюбие духовенства» - следует распространить на всех нас, потому что дело тут не только в священниках. Дело в нашем общем подходе, понимании того, что есть Церковь и каково ее служение миру.

Христиане – народ царей, пророков и священников (1 Пет.2:9; Откр.1:6; 5:10). Понятно, что Церковь освящает мир (служение царя). Понятно, что Она молится за мир (служение священника). А вот то, что она призвана пророчествовать – возвещать Божие Слово людям, и делать это «вовремя и не вовремя» (ср. 2 Тим.4:2) – это как-то менее понятно нам, менее характерно для нашего православного менталитета. Оттого-то и «Русь была крещена, но не просвещена», по расхожему выражению Лескова. Кстати, «просвещение» было в древней Церкви вторым этапом катехизации, который проводился обычно в предпасхальный период – отсюда рудиментарный остаток этой практики в Литургии Преждеосвященных Даров: «елицы ко просвещению, изыдите…». Так что, если следовать словам Лескова, мы – как страна, как народ, как общество – находимся на первом этапе «оглашения»: знакомства с христианством. Знакомства, которое еще далеко не завершилось крещальным обетом: «сочетаваюся» (со Христом), хотя большинство из нас – люди крещенные. А завершится ли – это во многом зависит от отдельных, уже «просвещенных» чад Церкви, живущих Словом Божиим и Таинствами. От того, насколько они смогут осознать и реализовать свое труднейшее, ответственейшее, но и благословенное Богом пророческое призвание.