Православные истории

Лето 1986 года. Псковская область. Дорога Новгород–Псков. Где-то между Порховом и Виделебьем… За рулем папиной, щегольской на то время, «восьмерки» цвета «сафари» – я, ленинградский балбес, «мажор» – так тогда называли подобных типажей. Стоит прекрасная погода, «зубило» под аккомпанемент Гилберта ОʼСалливана режет теплый летний воздух, настроение – боевое. Моя цель – местные райпо и сельпо, а уж во имя чего – спросите у тех, кто знает. За очередным поворотом замечаю стоящую на обочине с открытым капотом голубую «Ниву». Над моторным отсеком склонился монах в черной рясе. Как забавно! Монах, «Нива»!
Ехал бы я не один, шуток и прибауток хватило бы до вечера. Но я ехал один. И не думал останавливаться. Так было устроено мое естество. Казалось, что всё само собой в этом мире обязано улаживаться без моего участия.

Проехал вперед с полкилометра, и мною просто «от и до» внезапно завладело такое дикое тщеславие, что пришло в голову вернуться и поразить псковского священнослужителя своей учтивостью, изысканностью обхождения, модным автомобилем при моих молодых годах, ленинградскими номерами, темными очками, американскими джинсами и красной бейсболкой «Викинг Лайн». Вероятно, и желание получить от Боженьки солидную мзду за потенциальную помощь священнику тоже имело место в моей суеверной душонке…

Разворачиваюсь, подъезжаю к «Ниве». Спрашиваю у батюшки: что, мол, случилось? Оказалось, размолотило крышку трамблёра – видимо, «уголек» выпал и вместе с пружинкой был бегунком по этой крышке размазан. Супер! У бати моего раньше была «шестерка», он всегда возил в бардачке крышку трамблёра с бегунком, в нее еще, помню, лампочки запасные помещались. В автомобилях батя мой особо (в отличие от меня) не разбирался и, купив, по моему настоянию, «восьмерку», запросто перенес в нее все запчасти, что были в предыдущей машине. Вот и сейчас заветная «шестерочная» крышка трамблёра с бегунком, абсолютно бесполезная в «восьмерке», валялась в бардачке. А на «Ниве», всем известно, стоит «шестерочный» двигатель.

Вытряхиваю лампочки и, будто с «царского плеча», жалую провинциальному батюшке спасительную для него и абсолютно не нужную мне деталь. От денег (с огромным лицемерием, фарисейством и ханжеством) – отказываюсь… Потом всю дорогу жалею об этом. Батюшка быстро ставит крышку, заводит мотор и, пригласив к себе в город Порхов на чай, хлопнув капотом и вскочив в седло, резко убывает.

Ложусь на прежний курс и, просто-таки распираемый гордыней, двигаюсь дальше. Спас. От гибели в глухом лесу. Священника. Жаль, от денег отказался… Зато как красиво выглядел! А магнитофон-то он заметил? Наверное, заметил… Блин, жаль, я денег не взял… Но – каков я молодец! Отдал последнее и денег не взял. Теперь Бог мне просто обязан послать удачу в моем бизнесе! Просто обязан! Я же ценой своего благополучия помог священнику! Ну, вот и всё. Вот и всё…

Я приехал к нему. Потом. Всего один раз и не в это лето, не в следующее, в другое… Исповедался ему перед крещением. Думалось: всё впереди… Но, по Божией воле, он осенью того года покинул этот свет, и уже не к кому было мне ехать. Какой я был «занятой» в то время – стыдно и противно теперь… А потом – уже потом выяснилось, что у этого замечательного батюшки почти в каждой деревне на трассе были знакомые, всегда готовые помочь, и Господь тогда не его «от гибели», а меня, меня спас от безбожия. А этот недопонятый многими современниками «монашеский автомобиль»?! А ведь, друзья, туда, а не в людей (как, увы, принято у нас), как в «землю», уходили все молнии страстей, немощей, несовершенств, в коих не отказано даже подвижникам. Великая милость Божия. Да и кто попрекнет Любовь крыльями скорости? На «Запорожце» он объехал европейскую часть СССР, на «Ниве» – облазил все забытые святые места Псковщины, «Мерседес» унес его в Царствие Небесное…

К нему тянулись люди. Заблудившиеся, искалеченные, окровавленные, червивые, грязные овцы. И ни одна не была оставлена без врачебной помощи. Ни одна. Простите меня за некоторое пристрастие, но, увы, есть во мне убежденность, что этот батюшка был, пожалуй, единственным из знаемых мною пастырей современности, непрестанно несшим больную словесную овцу на своих плечах, причем – охотно и не тяготясь!.. Много есть хороших пастырей. Овцы идут за ними. Но – на их плечах не видно овцы. Пусты плечи у пастырей. По разным, вполне уважительным причинам. Занятость!.. У этого пастыря плечи никогда не были пусты! Эти плечи были просто немыслимы без овцы! Сие-то, наряду со служением Богу, и было его основной занятостью, его талантом, удесятеренным за годы служения. В его гостеприимном доме всегда было место для приходящего. Никогда приходящий не изгонялся вон. Не боялся этот батюшка замарать свою мантию об овцу-доходягу, каждой отдавал всего себя.

Он был на приходе вторым священником. Ежели ты, приехавший, попадал к чаепитию – всегда ты оказывался за столом! О, этот ароматный чай со смородиновым листом! Эта атмосфера подлинной Любви, чувство, что ты попал именно в то место, куда и нужно тебе было… Ты – в Руках. Ты – на Плечах. Тебя – нашли. О тебе – радуются! Ну скажите, что это – не чудесно в нашем безумном мире?

Как я хочу туда, в то время! Просто – попить чайку в домике, которого сегодня – нет! Просто – попить чаю…

Бог наш не есть Бог мертвых. Бог наш – Бог живых. У Него – все живы! Наш замечательный батюшка и сегодня помогает всем, с любовью и верой обращающимся к нему. И, как и прежде, ведет нас, как опытный лоцман, по фарватерам житейского моря! Это – здорово!

Упокой, Господи, душу его в Царствии Небесном!

Связь не потеряна, она еще более укреплена! Но. Но… Как хочется, как же всё-таки хочется просто попить того чаю в том домике, которого сегодня – увы – нет!..

Владимир Гомфотырёв

16 ноября 2018 г.